Вот и сейчас Воронир исключительно наблюдал за экспериментом. Экспериментом было все вокруг — сидящие на скамьях магистры, их смешки, гогот, замечания и нескрываемое желание поиздеваться над пленником, стоящие чуть в отдалении немного перепуганные студенты и маги, которым видимо не позволялось сидеть в присутствии Великих Магистров, и дракон — огромный серебристый дракон, бьющийся на смерть с иллюзорными противниками, и сам себя ранящий о деревья и искусственно заточенные камни. Отчаянно, безнадежно и бессмысленно пытаясь спасти иллюзорную меня, привязанную цепью к дереву и истекающую кровью.
Иллюзия была качественной.
Качественной настолько, что стекающая по иллюзорной мне и коре дерева кровь влажно блестела то в свете костра, то в пламени беснующегося дракона. Содрогнувшись, я посмотрела на Воронира и просто затошнило от омерзения. Он наслаждался. Он действительно наслаждался представлением. Он получал истинное удовольствие, но перед ним, скрытый столь же качественной иллюзией поблескивал порталл. Воронир собирался покинуть место событий, как только появится Черный дракон. Отдать последний приказ грассам и уйти, обрекая всех присутствующих на бойню.
И с ненавистью глядя на его надменное, самодовольное лицо, я вдруг подумала, что неплохо было бы наградить его Зеленухой, такие огромные зеленые уши, очень подошли бы этому нелюдю! Жаль только даже так отомстить не получится — Зеленуха была личным изобретением профессора Этрана. Магистр Ивас к примеру годы потратил на то, чтобы попытаться повторить его — и не вышло. Он мог превратить всех студентов разом в лягушек и прочих прыгающих и ползающих гадов, но Зеленуха ему так и не давалась…
И в этот момент я вспомнила тролля!
Вечно проклятый двурогий, тролля и его огромные уши!
Как я не обратила внимание? Как не поняла сразу?! Почему даже не подумала об этом! Гаррат дракон! Дракон с уникальными, невероятными способностями к подавлению любой магии! Дракон с совершенно уникальной способностью к обучению! Более того — он способен использовать заклинания, являющиеся видимо основанными на ауре создавшего их мага, а ничем иным тот факт, что Зеленуху профессора Этрана никто более повторить не мог не объяснишь.
И план сложился как пазл.
— Голод, — я обняла пса, прижавшись к нему, — ты сможешь отнести меня к дракону?
Это было рискованно. Очень рискованно? Голод рисковал умереть, если согласится. Но грасс сумеет добежать быстрее, чем я. А все, что у меня сейчас есть, это внезапность. И те несколько секунд, за которые магистр Воронир осознает, что происходит.
И пес молча склонил голову, соглашаясь.
Мы оба знали, чем это может закончиться.
Я крепко-крепко обняла его, на миг зарывшись лицом в мягкую шкуру, а затем, резко выпрямившись, скинула плащ, он сейчас будет только мешать и сковывать движения, затем расстегнула и достав цепочку с жемчужиной от воздушника, сняла ее с шеи, зажала в ладони и попросила:
— Беги, так быстро, как только сможешь. И да прибудет Триединый с нами.
Голод побежал не сразу. Сначала он мягко скакнув вверх запрыгнул на дерево, и уже по ветвям помчался по кругу, держась на уровне четвертых-пятых деревьев от просеки. Он в плане незаметно подкрасться оказался гораздо умнее меня, и через несколько минут, мы уже находились позади беснующегося дракона, но вот чего Голод не знал — так это того, что прыгать с дерева на спину Гаррата было ошибкой. Огромной, жуткой ошибкой!
Дракон — зверь. Даже раненный, даже находящийся под атакой иллюзий, которые считал реальными, зверь оставался зверем, и ощутив угрозу, он развернулся и нанес удар.
Я едва ли разглядела случившееся — для меня все смешалось яркими, ослепительно яркими картинками — вот грасс прыгает с дерева, и мы несемся прямо на в очередной раз бросившегося грудью на острые камни Гаррата; вот серебристый монстр разворачивается, на миг засверкав словно нереальный, дикий оскал острых клыков и удар, от которого выбило весь воздух из груди и меня снесло с пса; а вот Голод отлетает и падает куда-то за деревья, а я тоже падаю, прямо под ноги окровавленному, доведенному до неистовства дракону.
И оскаленная пасть несется прямо на меня, в глазах дикая жажда убийства, а в пасти зарождающееся пламя! Он не видел меня, он видел что-то иное, что призрачной гранью сверкало вокруг меня и являлось очередной иллюзией слишком быстро сориентировавшегося Воронира.
И я поняла, что это все.
Но если удар пламени попадет на живот и ниже, то у меня останется несколько секунд, чтобы сказать. И рывком поднявшись на колени, я обхватила морду дракона, прижав его к себе еще более стремительным рывком, так, что грудью ощутила острые клыки, и быстрым движением набросила цепочку на правый из наиболее выступающих рогов.
И это было все, что я успела сделать до того, как вырвавшееся из пасти дракона пламя, нестерпимым жаром охватило нижнюю половину моего тела.
Но я сдержала крик, я почти не почувствовала боли, лишь особенно остро ощутила медленный удар сердца, в течение которого во взгляде Гаррата появилась осознанность, и хищно, зло прищуренные глаза широко потрясенно распахнулись.
— Слушай, пожалуйста, только слушай, — прошептала я, ощущая, как слабеют руки, — ты должен перехватить управление грассами — они не хотят нападать. Проследи за приказом Воронира, отследи его, останови убийство грассов и Ирэнарна… пожалуйста.
И я рухнула еще до того, как стремительно принявший человеческий облик Гаррат, попытался меня схватить… Но прежде, чем окружавшие его и теперь отчетливо принимаемые моим разумом за реальность монстры затмили его, я невольно улыбнулась тому, как нелепо и забавно смотрелась цепочка с жемчужинкой, повисшая на ухе Владыки Долины драконов.
А в следующее мгновение я с невероятным и диким сожалением осознала, что живу, не сгорела, потому что с дикой силой и безжалостной к моему телу скоростью, меня поволокло прочь от монстров нереальных, прямо через пылающий костер, обдавший искрами и жаром, и вздернуло, подставляя мою шею тому, кто незамедлительно сжал ее стальными жестоким пальцами так, что о собственной живучести пришлось действительно пожалеть.
— Ррррррадович! — разъяренно прошипел магистр Воронир.
Я забилась в его хватке, как-то даже не особо веря в то, что у меня все еще есть ноги… Но они были. Особенно болело левое бедро, которое в момент подтаскивания моего тела к магистру, пребольно стукнулось о какой-то камень. Но эта боль была сущей мелочь в сравнении с тем, что меня не просто лишили возможности дышать — мне фактически ломали шею, и единственное, что спасало — в захват пальцев Воронира попала и моя коса, которая сейчас немного, но смягчала его хватку.
А потом я вдруг поняла — у меня волосы. У меня на голове есть волосы… Они все еще там, со мной, и судя по тому, как больно тянет кожу захваченная коса, они все еще жизнеспособные. После того, как меня протащило через костер???
И я потрясенно посмотрела на убивающего меня магистра. Ярость и раздражение в его глазах, медленно, но верно сменялись тем же осознанием, что заставило забыть меня о таких неудобствах, как невозможность дышать к примеру.
