– Хорошо, я скажу отцу.
– Пока он продаст дом… А тебе нужно уехать прямо сейчас. Пусть он снимет квартиру в Москве…
– У меня есть квартира в Москве…
– Перебирайся туда.
– Там сейчас ремонт…
– Сними квартиру. Так даже будет лучше. На съемной квартире тебя точно не найдут.
– Хорошо.
– Все очень серьезно, – добавил Степан. – Как только устроишься, позвонишь мне. Я должен знать, как у тебя дела. Что тебя никто не похитил… – написал номер своего служебного телефона, вернул тетрадку и ручку на место и кивнул головой: – В принципе ты можешь ехать на свадьбу.
– На какую свадьбу?
– К подруге.
– Ах, да!.. Совсем забыла.
– Или нет никакой свадьбы? – Степан пристально посмотрел на Лену.
– Почему нет?.. Свадьба точно есть.
– А чего нет?
– Не убивала я Кокошина! – Лена и хотела, но не решилась взглянуть на Степана.
– На свадьбе могут быть ваши общие с Сафроном знакомые? Он может узнать, что ты на свадьбе?
– Нет, – в раздумье качнула головой Лена.
Задумалась она, значит, не все там чисто. Или Степану просто кажется?.. Может, зря он закрывает глаза на ее художества? Может, и не было никакого насилия? Лена просто встречалась с Кокошиным, и на озеро поехала с ним, чтобы тупо заняться с ним сексом. Но что-то пошло не так, она психанула, выхватила пистолет из-за его пояса, нажала на спуск…
Но Степан уже принял решение. И главное, он не хотел его отменять.
Глава 14
Закончен бал, погасли свечи. Пора на корабль – палить из всех пушек. А Сафрон уже снялся с якоря, в парусах ветер, в башке злость. А в сетях – богатый улов.
– Семьсот «штук» – как с куста! – колотился от возбуждения Ступор.
Пацаны лихо прошлись по всем точкам – прочесали барахолку, сняли с каждого ларечника. И никто не сопротивлялся, все отстегивали, как миленькие. Все знали, что Сафрон со своей братвой – это сила. Шутка ли, столько врагов за какую-то неделю положить! Да что там барыги, скатовские и те зашухерились. Забились в норы, сидят, рыла не высовывают. И на фига Сафрону такие чушкари?.. Нет, не станет он слушаться Агнессу, не возьмет под себя скатовскую банду. Только вот как сказать ей об этом? Нет ее нигде. Может, с Ящуром кувыркается. Рванула к нему позавчера ночью, никому ничего не сказав. Ни ответа, ни привета… Ничего, найдется, никуда не денется.
– Живем! – Сафрон зачерпнул из распахнутой сумки, подкинул вверх сложенные в пачки и жгутики деньги.
– Может, свалим, от греха подальше? – спросил Гонщик.
– Что-то я тебя не понял! – Сафрон удивленно глянул на него.
– Да место набитое… – Гонщик обвел рукой кабинет в Борином кабаке. – Как бы менты не нагрянули.
– И что?
– А «бабки»?.. Откуда «бабки», спросят!
– Да мы за эти «бабки» всех ментов купим!
– Зачем покупать? Они сами заберут…
– Новых намолотим. А ментов – на нож!..
– Не понял.
– Класть я на «мусоров» хотел!
– Теперь понял! – кивнул Гонщик и натянуто улыбнулся.
А в кабинет вошел Чарлик, который должен был стоять «на шухере».
– Сафрон, тут мент какой-то просится.
– Просится?!
Сафрон подумал о Круче. Раньше этот мент приходил без предупреждения, а сейчас вдруг проситься стал. Понял, что кишка у него тонка против Сафрона.
– Ну, говорит, что у него важная новость.
– Пусть минут пять постоит…
– Он торопится.
– Я сказал!
Чарлик ушел, а Сафрон подошел к окну. И увидел какого-то худосочного остроноса в стремной болоньевой куртке и шерстяной шапке типа «петушок». К нему-то и вышел Чарлик. Остроносый мужичок поднял правую руку, постучал по запястью, давая понять, что у него нет времени. Чарлик мотнул головой, но мужичок что-то ему сказал, и он повернул назад. Открыл дверь, но Сафрон не позволил ему зайти в кабинет:
– Давай сюда этого чамора!
Если бы к нему на поклон просился Круча, он бы всласть покуражился над ним, а с этим заморышем играть неинтересно.
Остроносый осторожно зашел в кабинет, торопливо вынул из кармана свернутый в несколько раз тетрадный лист.
– Шапку сними! – рявкнул Сафрон.
Мужичок дернулся, едва не выронив из рук бумажку, и снял шапку, сжав ее в кулаке.
– Кто такой?
– Вот, просили передать. – Мент положил на стол записку.
– Кто просил? Откуда?
– Агнесса. Из КПЗ.
– Откуда?!
Сафрон взял бумагу, осмотрел ее. С одной стороны пластилиновая печать, с другой, а между ними – короткая нитка. Неплохо запечатана «малява», не похоже, чтобы ее вскрывали.
– Она сейчас здесь, в Битове. В КПЗ.
– Ничего не понимаю.
Сафрон распечатал записку. «Круча принял, я в изоляторе, шьют Жука и Бублика. Их завалил Скат, все должны об этом знать. А я не при делах, меня скоро выпустят. Целую, Агнесса».
– Я пойду, – сказал мент.
– Куда пойдешь? – удивился Сафрон. – А ответ передать?
– Она сказала, что ты и так все сделаешь.
– Что я сделаю?
– Адвокат ей нужен.
– Что ей шьют?
– Ну, обвинение пока не предъявляли.
– А ты КПЗ охраняешь?
– Дежурю.
– Ну, держи, дежурный. – Сафрон нагнулся, сунул руку под стол, запустил пальцы в сумку, вынул пачку денег.
Бедный мент в страхе вжал голову в плечи. Похоже, он подумал, что Сафрон полез за пистолетом.
– Держи, заслужил!
– Ну, Агнесса сказала, что вы заплатите, – возбужденно закивал мент.
– Всегда платить будем. Если помогать нам будешь.
– Да нет, не надо…
Мент повернулся к Сафрону спиной, но Халява уронил ему на плечо свою тяжелую руку и заставил развернуться:
– Надо, Федя, надо… Кстати, как зовут тебя, Федя?
– Костя. Константин.
– А фамилия?
– Да не надо… – скривился мент.
– Не надо было деньги брать. А ты взял. И все это видели. Да, пацаны? – осклабился Сафрон.
– Да не нужны мне деньги!.. – Мент полез в карман, но Халява крепко взял его за руку:
– Ты, Костян, простачка из себя не строй. Расслабься и бери, раз дают… Когда Агнессу закрыли?
