Давай отнесем ее в дом, — предложил я, обезумев от отчаяния.
— Может быть, в теплом помещении она оттает.
Лорен взяла Николь за одну руку, я — за другую. Мы
осторожно потащили ее замерзшее тело в дом. Ее босые ноги, твердые, как лед,
оставляли глубокий след на снегу.
Она совсем замерзла! — причитала Лорен. — Как мы ее
отогреем?
Нужно поставить ее у плиты, — решил я. — Может быть, снег растает,
если мы включим ее на полную мощность.
Мы поставили Николь рядом с плитой. Я поспешил включить все
конфорки.
Теперь она должна оттаять, — сказал я. Бусинка пота
побежала вниз по моему лицу. От жары или от волнения?
Мы с Лорен смотрели и ждали.
Смотрели и ждали.
Я не двигался с места. И не дышал.
Снег не таял.
Ничего не получается, — сказала Лором охрипшим голосом. —
Все напрасно.
Я тронул руку Николь. Чистый лед.
Я старался оставаться спокойным. Но чувствовал себя так, как
будто у меня в живою танцует и машет крыльями сотня бабочек.
Попытка не удалась. Попробуем что-нибудь еще. Что-нибудь
еще...
По щекам Лорен потекли слезы.
Что именно? — с надеждой в голосе спросила она.
Ну... — Я мучительно размышлял, какое место у нас самое
горячее. — Котел отопления! Мы подержим ее возле отопительного котла.
Мы потащили Николь в сарай за гаражом. Казалось, снег весит
целую тонну. Мы совсем выбились из сил.
Я включил котел на всю мощность. Лорен поставила Николь
перед котлом и настежь открыла дверцу топки.
Шквал горячего воздуха заставил нас с Лорен отпрянуть
назад.
Если это не поможет, то уж ничто не поможет, — всхлипывая,
сказала Лорен.
Топка с рыком извергала жар. На заледеневшем лице Николь
плясали красные языки пламени.
Сердце колотилось у меня в груди. Я напряженно ждал, когда
лед Начнет таять и с нее потечет вода.
Но лед не таял. Моя сестра была по-прежнему похожа на
снежную шишку.
Джордан, что теперь будет? — завопила Лорен.
Я помотал головой и крепко задумался.
Котел не помог. Что еще у нас есть горячее? — В голову не
лезло ничего путного. Я был слишком напуган.
Не волнуйся, Николь, — сказала Лорен моей замерзшей сестре.
— Мы что-нибудь придумаем.
Вдруг я вспомнил, каким теплым был снежный человек на
Аляске, когда он нес нас по тундре. Несмотря на то что повсюду лежал глубокий
снег, а мороз был больше двадцати градусов, от тела первобытного существа
исходило приятное тепло.
Приготовься, Лорен, — распорядился я. — Мы отнесем Николь в
фотолабораторию.
Мы с трудом вытащили Николь на улицу и через черный ход
внесли ее в темную комнату.
Стой тут, — сказал я Лорен. — Я сейчас вернусь.
Я бросился на кухню. Я лихорадочно открывал одну дверцу
буфета задругой, выдвинул все ящики. Мне нужна была одна вещь — мюсли.
«Ну, пожалуйста, пожалуйста, пусть в этом доме окажется хоть
немного мюслей»,— молил я.
Ура! — За старой коробкой со спагетти я нашел пластиковый
пакет с мюслями. Я схватил его и полетел назад в темную комнату.
Лорен уставилась на пакет в моей руке.
Что это?
Мюсли.
Какие мюсли, Джордан? Как ты можешь сейчас есть?
Это не для меня — для него. — Я махнул рукой в сторону
сундука.
Лорен от удивления потеряла дар речи.
Я открыл замок и откинул крышку сундука. В сундуке ничего не
изменилось. Как и прежде, страшилище мирно покоилось в глыбе льда.
Я зачерпнул горсть мюслей и поднес их к лицу снежного
человека.
Просыпайся! Пожалуйста, проснись! Посмотри — я принес тебе
мюсли!
Джордан, ты совсем спятил? — сдавленным голосом проговорила
Лорен. — Что ты делаешь?
Это последняя возможность спасти Николь! — воскликнул я.
В отчаянии я начал размахивать мюслями над головой снежного
человека. Моя рука дрожала.
Ну, очнись! Тебе же нравятся мюсли. Вставай! Встань,
пожалуйста! Вылезай скорее и помоги нам.
Я перегнулся через край сундука, вглядываясь в глаза
чудовища. Я наблюдал, не моргнет ли он. Не подаст ли он каких-либо признаков
жизни.
Монстр не шелохнулся. Его глаза безжизненно смотрели на
меня сквозь прозрачный лед.
Я не сдавался.
Я даже зарычал по-звериному.
Мюсли! У-у, как вкусно! — Я бросил несколько изюмин в рот и
пожевал. — Ммм-мм! Вкусные мюсли. Отличные мюсли! Ну же, просыпайся и
попробуй!
Он не шевелится! — рыдала Лорен. — Все пропало, Джордан. Что
я наделала!
27
И тут раздался тихий треск. Я прямо-таки подпрыгнул на
месте. Звук был слабый и отрывистый.
Я уставился на ледяную глыбу.
Неужели чудище повернулось?
Нет. Все затихло. В черных глазах снежного страшилища
отражался свет, но взгляд был по-прежнему остекленевшим и пустым.
Воображение разыгралось?
«Лорен права, — подумал я печально. — Мой план не
срабатывает. Все пропало».
Я прикоснулся к негнущейся, заледеневшей руке сестры. Может
быть, когда папа вернется, он что-нибудь придумает, уцепился я за последнюю
надежду. Он наверняка найдет способ, как ее спасти.
Ну что же нам деееее-лать? — рыдала Лорен. От нее никакой
помощи.
И тут снова раздался треск.
На этот раз более явственно.
И затем уже совсем громко:
Трррррррррррррр!
На глыбе льда обозначилась длинная трещина.
Снежный человек заворочался.
Лорен, истошно вскрикнув, отпрянула назад.
Он ожил!
Лед раскололся. Мохнатый снежный человек со стоном поднялся
в сундуке.
Лорен, от страха приросшая к стене фотолаборатории,
прошептала:
Что он собирается делать?
Ш-ш-ш!
Чудище стряхнуло с плечей осколки льда. Оно вылезло из
сундука и глухо зарычало.
Джордан, берегись! — крикнула Лорен. Чудище наклонилось ко
мне. Сердце у меня
в груди подпрыгнуло. Мне захотелось отступить назад, да что
там — убежать отсюда подальше. Но я не посмел. Я должен был остаться, чтобы
помочь Николь.
