В рамках психосоматики исследуются физические симптомы, которые вызваны психологическими факторами. Указанные выше примеры – слезы и румянец – это нормальное явление и признаком заболевания не считаются. Лишь когда психосоматические реакции выходят за пределы нормы, влияют на самочувствие и угрожают здоровью – вот тогда мы говорим о заболевании. В современном обществе очень популярна идея, что позитивные мысли способствуют выздоровлению, а правильный настрой – первый шаг на пути к излечению. Я целиком и полностью согласна с этой позицией. Однако общество не сознает, как часто встречается обратная ситуация и какое огромное количество людей подсознательно считают себя больными.
Конечно, некоторые заболевания напрямую связаны со стрессом. Многие слышали, что нервное перенапряжение способствует повышению артериального давления и развитию язвы желудка. Но многие ли знают, что эмоции зачастую приводят к серьезным нарушениям в организме, которые нельзя объяснить конкретной болезнью?
Если у пациента есть симптомы некоего заболевания, причину которого не выявляют никакие анализы и тесты, тогда мы говорим о психосоматических расстройствах. Это уникальное явление не подчиняется никаким правилам. Оно может поразить любую часть тела и проявиться самым непредсказуемым образом. Представьте себе ребенка, который страдает от боли в животе, потому что над ним издеваются одноклассники. Или из-за эмоциональных переживаний у него происходит нарушение сердечного ритма (очень распространенное, между прочим, явление). Однако психосоматическое расстройство может выразиться и в более радикальной форме, вплоть до паралича или судорог. В общем, возможно все, что только способно предложить вам воображение. Подумайте о любом, абсолютно любом симптоме, и знайте, что чей-то разум его уже воспроизвел.
Как минимум треть пациентов обращается к врачу с жалобами, которые современная медицина объяснить не в силах. Конечно, далеко не всегда симптомы имеют психосоматическую основу. Многие люди страдают от болезней, которые не выявляются общими клиническими исследованиями. Например, обычные анализы не способны обнаружить вирусную инфекцию. Человеку становится плохо, затем болезнь отступает – а он так и не узнает, что с ним было на самом деле. Впрочем, это уже неважно: организм справился с инфекцией своими силами. В других случаях анализы показывают отклонения, но их причины остаются неясны. Всегда будут существовать заболевания, неизвестные науке. Каждый год ученые продвигаются в исследовании неподвластных прежде болезней все дальше, поэтому многим пациентам в итоге назначают правильное лечение. Однако среди тех, чью проблему диагностировать пока не удается, есть группа людей, которым поставить диагноз нельзя – потому что таких болезней не существует в принципе. Их симптомы, необъяснимые с медицинской точки зрения, возникли из-за психологических или поведенческих факторов.
Психосоматические расстройства – явление мирового масштаба, они не зависят ни от системы здравоохранения, ни от культуры. В 1997 году Всемирная организация здравоохранения провела исследование, чтобы выявить, как часто встречаются пациенты с психосоматическими нарушениями. В исследовании приняли участие 15 городов США, Нигерии, Германии, Чили, Японии, Италии, Бразилии и Индии, в каждом из которых фиксировалось количество обращений с симптомами, необъяснимыми с медицинской точки зрения. Результаты показали, что хотя крайние формы психосоматических расстройств встречаются редко, их легкие формы – явление куда более распространенное, чем могло бы показаться. Как минимум у 20 % обратившихся за врачебной помощью наблюдались по крайней мере шесть необъяснимых симптомов, оказывавших значительное влияние на самочувствие. Самое интересное, что показатели развитых и развивающихся стран ничем не отличались. Разница в доступности услуг системы здравоохранения никак не влияла на распространение болезней. Цифры были одинаково высоки для всех государств.
Это открытие – что пятая часть больных всего мира страдает от психосоматических нарушений – не могло не иметь финансовых последствий. Однако подсчитать полные затраты на лечение таких пациентов так и не удалось, хотя отдельные попытки предпринимались неоднократно, и суммы выходили грандиозные. Так, например, исследование в Бостоне за 2005 год показало, что психосоматические больные обходятся экономике страны в два раза дороже остальных пациентов. Исходя из этих данных вывели среднюю стоимость лечения психосоматических расстройств на территории США: 256 миллиардов долларов ежегодно! Для сравнения – в 2002 году на лечение больных сахарным диабетом, включая сопутствующие осложнения, было потрачено всего 132 миллиарда.
Психосоматические расстройства напрямую не связаны с неврологией; скорее, они лежат в поле психологии или психиатрии. Я не психотерапевт, я невролог. На первый взгляд, мой интерес к психосоматике лишен смысла. Так и есть, однако мне удалось выявить огромное количество психосоматических нарушений именно потому, что я не психотерапевт. Суть психосоматики в том, что физические симптомы маскируют истинную эмоциональную причину. Вполне естественно, что пациенты идут за диагнозом не к психиатру, а к конкретному специалисту. С болью в животе – к гастроэнтерологу, с нарушениями сердечного ритма – к кардиологу, с проблемами зрения – к офтальмологу, и так далее. Любой врач каждый день сталкивается с разными формами психосоматических расстройств, но интерпретирует их по-своему, из-за чего крайне сложно в полной мере оценить масштабы проблемы.
Два наиболее распространенных психосоматических симптома – усталость и боль. Они же – самые сложные, потому что их нельзя объективно замерить, можно лишь описать. Неврологам, однако, проще остальных врачей, потому что психосоматические нарушения в их сфере проявляются в виде локального поражения нервной системы – например, паралича или потери слуха. Диагностика подобных симптомов тоже основывается на субъективных ощущениях пациента, но существуют методики, которые позволяют – по крайней мере, частично – их проверить. Иными словами, невролог способен отличить физическую болезнь от психической. Поэтому нам чаще других удается диагностировать этот вид заболеваний – что и обусловило мой интерес.
В среднем примерно у трети пациентов, обратившихся к неврологу, подозревают психосоматические нарушения. И это очень сложно – сообщить человеку, что его вполне реальная болезнь кроется в голове. Этот диагноз нелегко понять, не говоря уж о том, чтобы с ним смириться. Врачи слишком часто предпочитают о нем умолчать – отчасти из-за страха, что допустили ошибку, отчасти из-за нежелания вызвать недовольство пациента. И тот оказывается в ловушке, потому что ни невролог, ни психотерапевт не хотят брать на себя всю ответственность за лечение. Больной, не согласный с диагнозом, обходит врача за врачом в надежде найти другое объяснение… Но результаты анализов – неизменно хорошие – разочаровывают и заставляют искать все новые и новые варианты. Люди избегают помощи, считая, что психосоматическая болезнь – нечто постыдное. Общество негативно относится к расстройствам психики, и нашим пациентам это известно.
В самом начале карьеры я тоже иначе воспринимала психосоматические расстройства. С такими пациентами, в отличие от настоящих, крайне сложно добиться успеха. Мой интерес развивался постепенно; я медленно погружалась в изучение проблемы, пока однажды не бросилась в омут с головой.
