Джардир поднял копье и начертил над ними метки. Магия пристала к лошадям, в последний раз придав им сил и защитив от когтей алагай. На рассвете магия испарится, но до конца ночи они останутся в безопасности.
Приободренные скакуны вскинули голову.
– Храни вас Эверам, благородные кони, – проговорил Джардир. – Я нарекаю вас Силой и Стойкостью. Если я выживу и расскажу об этом странствии, то ваши имена не будут забыты в священной песне.
Он начертил в воздухе еще одну метку. Безобидная вспышка сопроводилась хлопком и погнала скакунов галопом по древней дороге.
Джардир подошел к Шанджату и отомкнул цепь, которой тот был прикован к скамье. Шанджат никак не отозвался. Он смотрел так же бездумно, как лошади. Джардир стащил зятя вниз и перебросил через плечо, словно учебное чучело.
Сын Джефа и дочь Харла с Шанвах ждали его; он поставил Шанджата на колени у двери фургона.
«Это муж моей сестры, – подумал Джардир. – Он обучался и сражался бок о бок со мной со времен Ханну Паш. А я ставлю его на колени перед Алагай Ка».
Он посмотрел на верного друга.
«Брат мой, клянусь светом Эверама и упованием на Небеса: когда придет время, Алагай Ка заплатит за то, что с тобой сотворил».
Подумав так, Джардир отпер и распахнул дверь фургона. Демон лежал посредине и смотрел на него огромными нечеловеческими глазами. Джардир шагнул в круг и расковал гада, затем схватил за горло и выволок его, шипящего, за метки. Без церемоний швырнул на землю рядом с Шанджатом.
Он сохранял ему жизнь ради Ала, но уважения тот не заслуживал.
На сей раз Алагай Ка не стал кобениться и мгновенно восстановил власть над Шанджатом. Воин распахнул одежды и пустил демона на закорки.
Оба, демон и его носитель, уставились на труп мозговика, череп которого вскрыли и вылущили, как дыню. Затем они повернулись к Ренне.
– Славная ночь, – заметила дочь Харла, слизывая с пальцев ихор.
Шанджат расслабился и улыбнулся:
– Если твой детеныш ненароком выживет, он будет силен. Больше сродни моему племени, чем его слабые предки.
Аура Ренны полыхнула таким жаром, что Джардир невольно зажмурился. Ренна выхватила нож и двинулась к демону. Шанджат отступил, но демона окружали со всех сторон, сбежать он не мог, и она, повергнув тварь пинком на колени, приставила к горлу острие могущественного клинка.
Шанджат посмотрел на нее:
– Давай. Убей меня, если посмеешь. Если бы замысел удался и твой примитивный мозг вместил необъятное сознание моего отпрыска, то во мне отпала бы надобность и Наследник убил бы меня, пока я лежал беспомощный.
Губы Шанджата искривились в улыбке.
– Но я вам нужен – правда, Охотница? Убив меня, ты обречешь свой вид на гибель.
– Может быть, – ответила Ренна. – Но если ты еще раз вякнешь о моем ребенке, то будешь мертв намного раньше, чем мой «вид».
Она говорила совершенно серьезно. Джардир понял это по ауре. Он опасался, что она выйдет из себя и сорвет их план, но Алагай Ка их боялся – и пусть, это хорошо. Если король демонов ощутит себя в безопасности, то постепенно отобьется от рук.
Если уже не отбился.
– Твоя жизнь ценна, пока ты приносишь нам пользу, князь лжи, – сказал Джардир. – В Эведжахе говорится, что войска Каджи достигли бездны через три раза по семь дней. Это так?
– Достигли бездны? – Шанджат расхохотался. – Бездна Най – выдумка для вдохновления трутней. Такого места нет.
При виде его гадкой улыбки Джардир ощерился – ему понадобилась немалая выдержка, чтобы не прикончить поганую тварь раз и навсегда. Она искушала их, нашептывая правду, звучавшую как ложь, и ложь, которая походила на правду. Демон обладал жуткой способностью манипулировать их чувствами, даже не заглядывая в мысли. Дремать нельзя, он будет и дальше смущать их умы, подрывать бдительность.
– Сколько времени нужно идти до твоего улья? – спросил Пар’чин.
– Пожалуй, целый оборот, – ответил Шанджат, подмигнув Джардиру. – Мы углубимся дальше Каври с его псами.
Он посмотрел выжидающе, но Джардир лишь улыбнулся.
И вот Каджи
спустил псов войны,
гоня зло на копья шарумов,
словно лис – на охотников.
– Ты хочешь меня оскорбить, демон? – осведомился Джардир. – Унизить мой народ? Псы Каджи загнали ваше отродье под землю, как скот.
– Он боится, хотя и не признается, – вставила Ренна. – Не каждый день съедают сынка!
Шанджат рассмеялся снова:
– Избавиться от сильнейшего соперника – подарок приятный и неожиданный. Благодарю тебя за это.
– Он из тех, кто побывал в Анох-Сане? – спросил Пар’чин.
Шанджат покачал головой совсем как раньше, когда был невредим:
– Нет. Он из тех двоих, кто остался при мозговом дворе, ибо имел достаточно сил, чтобы отвергнуть мой зов.
– С тобой получается девять, – сказал Джардир.
– В Анох-Сане мы убили троих, – напомнила Шанвах.
– Итого пять. – Ренна пнула труп князька демонов. – Плюс четверо, которых мы прикончили прошлым летом.
– До того как все это началось, мозговиков было больше дюжины, – сказал Пар’чин. – И сколько осталось? Четверо?
– Четверо, и достаточно зрелых, чтобы пережить случку и не быть съеденными заживо. – Шанджат улыбнулся шире. – Заодно с молодняком, которого хватит, чтобы опустошить ваши Свободные города. Они рассеются и ударят там, где их не ждут; они построят новые ульи и пустят трутней, чтобы загнали ваш род под землю, как скот, на прокорм детенышам их королев.
– Тогда почему сильнейшие торчат здесь, вдали от людских городов? – спросил Джардир.
Шанджат посмотрел на него как на глупца. Джардир неоднократно подмечал у него этот взгляд, но никогда – в свой адрес.
– Здесь собрана сила. Мой отпрыск предоставил бы сражаться за ваши земли своим младшим братьям, чтобы потом, когда их рать достаточно поредеет, забрать все трофеи себе.
– Откуда ты знаешь? – спросила Ренна.
– Я знаю, потому что и сам это делал тысячелетиями, – ответил Шанджат.
– Теперь, когда его нет, придут ли к отдушине другие мозговики? – спросил Пар’чин.
– Когда поймут, что ее не охраняют, – обязательно, но вряд ли они покусятся на территорию старшего брата, а потому обнаружат это не скоро.
– Когда они нападут? – задал вопрос Джардир.
Шанджат со смехом запрокинул голову:
– Если мой отпрыск был здесь, то уже напали! На Красию. Тесу. – Он повернулся к Ренне. – Может быть, даже на твой Тиббетс-Брук. Уединенное местечко, где полно восхитительно пустых и вкусных мозгов.
