Ренна оскалила зубы, но придержала язык и осталась на месте.
Пар’чин махнул рукой в сторону входа:
– Еще темно. Я могу прокатиться обратно…
– Чтобы – что, Пар’чин? – спросил Джардир. – Предупредить об атаке, которая уже началась? Отказаться от нашей миссии и сразиться с князьками помельче?
– Не знаю, – ответил Пар’чин. – Может, чем-то и помогу.
– Мы предупредили их как могли, – сказала Ренна. – Не ты ли постоянно твердил им, чтобы оборонялись сами?
Пар’чин выдохнул:
– Я никогда не стоял в стороне от беды.
– В любом случае вам не следует переходить здесь в промежуточное состояние, – заметил Шанджат. – Вблизи от таких течений даже я растворяюсь с осторожностью.
– Теряешь себя, – сказал Пар’чин.
– Из Недр возврата нет, – продолжил Шанджат. – Даже для моего племени.
Пар’чин повернулся к нему:
– С чего вдруг такая забота? Зачем ты вообще сообщил нам о нападении?
Шанджат насмешливо и глубоко вздохнул, раздувая ноздри.
– Ради сладчайшего аромата вашего отчаяния. – Ладонь Пар’чина сжалась в кулак, но Шанджат продолжил: – И чтобы дать вам надежду.
– Надежду? – удивился Джардир. – Что могут знать о надежде порождения Най?
– Мы знаем, насколько она драгоценна для вас, обезьян, – ответил Шанджат. – Как вы цепляетесь за нее. Убиваете ради нее. Как вы страдаете, когда она исчезает.
– И это твой план? – осведомился Джардир. – Играть надеждой, словно веревочкой перед кошкой, – показывать и отнимать?
– Конечно, – сказал Шанджат.
– И чем же тебе играть теперь, когда ты разоткровенничался? Сообщил, что в наши дома пришла война?
– Надеждой, которая проистекает из знания того, что мозговой двор пустует, пока мой приплод идет на ваши дома войной, – ответил Шанджат.
Джардир оцепенел. Если это правда, они и в самом деле могут преуспеть. Если их соотечественникам удастся сдержать алагай еще один лунный цикл – самое большее два, – то появится шанс покончить с ульем раз и навсегда.
Но демон уже пообещал, что надежду отнимут. Солгал или Алагай Ка знал больше, чем говорил?
Скорее всего, и то и другое.
– У нас не осталось времени пересматривать принятые решения. – Джардир вернулся к фургону и вытащил из багажного отделения котомку. Шанвах тем временем успела надеть свою. – Если нам предстоит отправиться в бездну, то пора выступать.
Джардир замкнул процессию и не спускал глаз с Алагай Ка. Шанджат, невзирая на прикованные к поясу кисти, с привычной легкостью устремился по склону вниз. Это напомнило о том, что демон овладел не только телом зятя, но и всеми его навыками и знаниями.
Шанджат стал очень опасным человеком.
Ренна и Шанвах шли по бокам от демона, глядя по сторонам. Пар’чина видно не было, он шагал впереди и проверял маршрут.
Джардир потерял счет времени в темных туннелях. Отряд не отдыхал, но магия поддерживала идущих, и Джардир полагал, что они шагают уже не первые сутки.
Дорога в бездну оказалась не такой, как он ожидал. Даже здесь, вдали от священного солнца, существовала жизнь. Они пока не встретили демонов, но сырая почва кишела насекомыми и другими созданиями – слишком мелкими, чтобы разглядеть невооруженным взглядом даже в свете короны. В подземных ручьях плавало много рыбы, на стенах росли мхи и лишайники. Попадались ящерицы. Саламандры. Лягушки.
А иногда встречались следы существ покрупнее. Пожалуй, их оставили не демоны, но кто именно – Джардир опознать не смог.
Туннель привел к основанию склона, где за уступом открылась расселина столь огромная, что не было видно противоположного края. Пар’чин ждал, прислонившись к изъеденной стене арочного прохода красийской постройки.
– Мост рухнул.
– Нам придется спуститься на дно пещеры, а дальше снова подняться, – сказал Шанджат. – Трутню понадобятся все четыре конечности.
Не выпуская из виду пленника, Джардир встал рядом с Пар’чином. Они заглянули в пропасть. На границе коронного видения возникла крошащаяся опора моста.
– Я могу перелететь, – сказал Джардир.
– Да, но нам с Ренной нельзя, – ответил Пар’чин. – Демон прав. Чем глубже мы спускаемся, тем сильнее зов Недр. Нужно как можно дольше оставаться во плоти. – Он прищурился на дальнюю опору. – Слишком далеко, не перепрыгнуть даже с разгона.
– Я могу вас переправить, – предложил Джардир.
– И демона? Вплотную к нему, без страховки и острой надобности?
– Значит, полезем, – ответил Джардир.
Ренна присоединилась к ним, и все они вперились взглядами туда, где скрывалось под магической дымкой дно ущелья.
– Надо поесть и передохнуть, если мы собираемся расковать Шанджата. – Она сплюнула в бездну и проследила, как плевок бесшумно исчезает во мгле. – А можно просто сбросить его, и делу конец.
Джардир опять посмотрел на Шанджата. Своего самого бесстрашного командира. Человека, чья доблесть в Лабиринте была такова, что Джардир выдал за него родную сестру. Сколько раз он воочию наблюдал, как Шанджат убивает голыми руками?
– Мудрые слова, – произнес он. – Сердце воина гонит меня вперед, но нельзя, чтобы усталость и голод подорвали бдительность. В этом темном мире легко потерять счет времени.
– Самые верные часы – моя утроба. – Ренна погладила живот, который день за днем округлялся.
Они собрались в устье туннеля. Пар’чин и его дживах направились к Шанджату.
– На колени, – скомандовал Пар’чин.
В него хлынула внешняя магия, и все вокруг потемнело, когда его аура сделалась ослепительно-белой.
Ренна держала нож и тоже сияла магией. Демон, не будучи дураком, поставил Шанджата на колени и разрешил пристегнуть ножные оковы к поясу.
Шанвах насыпала землю в две большие бронзовые чаши. Приуготавливая ее для Джардира, она разровняла поверхность клинком.
По примеру землепашцев Джардир Втянул через корону внешнюю магию и зарядил метки, которые показала ему Инэвера. Земля растопилась, превратившись в водоворот магии, вновь улеглась, и – в одной чаше оказалась чистая вода, а во второй – дымящийся кускус.
Упершись лбом и ладонями в пол, Шанвах вместе с ним произнесла молитвы, благодаря Эверама за безграничную щедрость и повторяя обет сражаться во имя Его.
Шанвах с безупречной змеиной грацией села. Она склонила голову и опустила покрывало, ибо в том не было бесстыдства перед дядей.
– Благодарю тебя, Избавитель, за честь, которую оказывает через тебя Эверам.
Она сделала всего один глоток из маленькой чашки, но глаза ее зажглись, и аура посвежела.
