– Приветствую тебя, Лиша вах Эрни ам’Свиток ам’Лощина, госпожа племени Лощина. – дама’тинг поклонилась вежливо, но без почтения. Так кланяется властная особа в доме низшей. – Я дама’тинг Фавах. Дамаджах была моей ученицей.
– Ты оказываешь нам честь своим присутствием, досточтимая дама’тинг Фавах. – Ответный поклон Лиши был глубок ровно настолько, чтобы не оскорбить.
Она не искала вражды, но и не собиралась терпеть высокомерие.
– Это дама’тинг Шазелль и Джайя и кай’тинг Мича. – Фавах простерла руку в сторону женщин. – Как обещала дамаджи’тинг Аманвах, они направлены в помощь твоим травницам и домочадцам.
Представление было лаконичным, даже небрежным, но в ауре дама проступило немалое раздражение. Мало того что женщина заговорила вперед него – она еще и представила первыми женщин!
Лиша улыбнулась и поспешила встрять, пока Фавах не назвала и его:
– Мы в высшей степени рады вашей делегации. Я надеюсь, что постоянное представительство поспособствует миру и сотрудничеству наших… племен.
Терпение дама кончилось, и он шагнул вперед. Его поклон был еле заметен.
– Я дама Халван. Обучался в Шарик Хора с шар’дама ка.
– Ахман ни разу не говорил о тебе, – ответила Лиша, – но я полагаю, что у него было много однокашников.
Дама моргнул. Лиша не только осадила его, но и, по-родственному назвав Джардира по имени, напомнила, что перед ним не простая чинка и его близость к Ахману не произвела на нее впечатления.
«Подслащивай пилюлю», – любила говорить Бруна.
– Прими мои соболезнования в связи с кончиной андраха. До того как дамаджи Ашан взошел на Трон черепов, он воевал против алагай бок о бок с моими людьми, а с пастырем Джоной, – Лиша повела рукой в сторону Джоны, – разделял благословение, преломляя с ним хлеб за моим столом. Я опечалилась, узнав о его смерти.
– Это так. – На сей раз Халван поклонился почтительнее.
– Дама Халван будет проводить богослужения для Эведжанов графства Лощина, – сказала Фавах. – Он также станет переводчиком и преподавателем шарусака для лучших даль’шарумов, претендующих на белое покрывало.
– Добро пожаловать, дама. – Лиша видела краем глаза, как кипят ауры Джоны и Хейса, но оставила их без внимания. – Большинство шарумов, прибывших в Лощину за минувший год, погибли в Ущерб, когда хамелеон отправил одиноким путем наставников Каваля и Энкидо.
Халван нарисовал в воздухе метки, и на миг все склонили голову.
– Остальные влились в ряды лесорубов под командованием генерала Гареда. – Лиша кивнула на барона. – Прижились и многие вдовы, дети. Некоторые посещают службы пастыря Джоны, нашего… дамаджи, и его заместителя – инквизитора Хейса.
Оба поочередно поклонились.
Кивок, которым удостоил священнослужителей дама Халван, едва ли говорил о терпимости.
– Я верну их Эвераму, если они отбились. – Его аура дала понять, что выбор у них будет невелик.
– Теперь это племя Лощина, дама, – напомнила Лиша, добавив в тон стали. – Свободные люди. Их выбор вероисповедания будет уважен.
– Свобода обретается лишь в подчинении воле Эверама! – прорычал Халван.
– Не в Лощине, – возразила она. – Нашим гражданам мы веру не навязываем. Если ты не согласен, то волен вернуться в Дар Эверама.
Халван открыл рот, но не нашелся с ответом, и ауры Джоны и Хейса окрасились злорадством. Лиша повернулась к обоим:
– Точно так же и вы, рачители, будете уважать выбор тех, кто захочет стать Эведжаном.
Настала их очередь задохнуться, а Халван подавил улыбку:
– Я вижу, ты возводишь новый храм, графиня. Для проведения служб мне придется освятить землю и строения.
Пастырь Джона шагнул вперед:
– Минуточку, будь я проклят! Если ты думаешь…
Джона был другом детства и наперсником Лиши, но она вскинула руку, и он мгновенно умолк.
Инквизитор Хейс был не настолько вышколен:
– Если язычников не устраивает наш собор, пусть возвращаются в свой.
Глаза Лиши метнули молнию и встретились с каменным взглядом Хейса.
– Рачитель, я, видно, забылась на пару минут – и графом стал ты?
– Разумеется, нет… – начал Хейс.
– Создатель останется Создателем, как бы его ни называли – Эверамом или другим именем, – перебила его Лиша. – Собор графства Лощина станет Праведным домом и для красийцев, и для тесийцев.
Она повернулась к Халвану:
– Земля освящена по закону Эведжана – кровью наших людей, пролитой в ночи. Она неспроста зовется Кладбищем Подземников. Сам Ахман объявил ее святой. Тебе этого достаточно?
Халван поклонился:
– Если землю назвал священной шар’дама ка, значит так оно и есть. Однако храм…
– Что нужно для твоего освящения? – вздохнула Лиша.
– Молитвы, благовония, – перечислил Халван, – кости героев.
– Это тоже сделано, – сказала Лиша. – Дамаджи’тинг Аманвах благословила храм костями ее достопочтенного мужа, Рожера асу Джессум ам’Тракт ам’Лощина.
Халван отвесил очередной поклон:
– Начало положено, госпожа, но этого мало. Святость храма возрастает с костями каждого героя.
– Варварство! – прохрипел Хейс. – Чтобы мы осквернили и досточтимых мертвецов, и наш храм изуверской выставкой…
– Да оно не так уж и дурно.
Все обернулись на голос Гареда, и тот вспыхнул, очутившись в центре внимания.
Хейс заморгал:
– Ты, верно, шутишь, барон.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Гаред. – У нас же есть кладбища на территории Праведного дома, да и сам он стоит на склепах. Я побывал в Шарик Хора, когда мы ездили в Дар Эверама. И, стоя там среди костей таких же ребят, как я, которые тоже мочили подземников, я ощутил себя частью чего-то большего. Нам же того и надобно?
Лиша моргнула. Гаред Лесоруб был тугодумом, но барон Лесоруб удивлял ее ежедневно.
– Графиня, в костях есть магия, – заметила Фавах. – И у людей, и у демонов. Неужели ты думаешь, что мы только ради красоты воздвигли храм из костей героев? Хора Втягивают и прикрепляют магию к верованиям отлетевших душ, которые их населяли. И если герои пали, защищая народ от демонов…
– …то здание будет Втягивать магию и направлять ее на достижение той же цели, – договорила Лиша, лихорадочно оценивая открывшиеся перспективы.
Она повернулась к Артеру:
– Это лорд Артер, мой первый министр. Дама Халван и рачители сядут с ним и договорятся об освящении земли и пользовании собором на взаимоприемлемых условиях.
– Да как же мы!.. – взвился Хейс.
