– Стэси! – Нарисовав ударную метку, Элисса хорошенько приложилась к своему тающему запасу магии.
Каменный демон опрокинулся навзничь, и по его броне разбежалась паутина трещин.
Элисса пощупала у Стэси пульс. Половину грудной клетки вдавило, лицо залила кровь.
Вокруг кричали; мужчины, женщины и демоны умирали, но многие раненые подземники уже приходили в себя. В поисках брешей они царапали защитное поле великой метки, и за когтями тянулись струйки серебристого света. Невдалеке Элисса увидела еще одного каменного демона – он подобрал кусок щебня и прицелился в нее.
И остальные твари, заполонившие двор, поворачивались к ней. Она ощутила взгляд сотен глаз и поняла, что где-то рядом засел мозговик.
Взвыв от ужаса, Элисса рывком поднялась на ноги. Одна нога задрожала. Другая немногим отличалась от деревянной и лишь поддерживала равновесие. Элисса метнула ударную метку, отбила снаряд демона и захромала к дверям.
Два стражника подхватили ее под мышки, оторвали от земли и увлекли к дому.
Демоны продолжали нападать, но великие метки только напитывались силой и заряжали другие, испещрявшие стены особняка. Теперь они ярко горели, вытягивая энергию из толпящихся демонов. Скальник запустил в дом обломком каменной кладки, но метка вспыхнула, и снаряд разлетелся, не причинив вреда.
Втянув от такой прорвы демонов, великие метки достигли критической массы и наложились одна на другую вокруг особняка. Демоны рвались внутрь, но этим лишь укрепляли барьер. Они напирали на магическую преграду, как дети прижимаются лицом к стеклу, а стражники палили с крыши из пушек и огненосного оружия, превращая двор в зону смерти.
– Пошевеливайтесь! – На пороге стояла сама мать Кера, в одной руке сжимая копье и простерев другую к бегущим.
Элиссу втащили внутрь и захлопнули за нею дверь.
Она смутно осознавала, что ее волокут к дивану. Там она и осталась, закутанная в одеяла перед камином, в котором ревел огонь, но дрожь и рыдания не унялись. Перед мысленным взором маячила раздавленная грудь Стэси.
Ей всунули в руки чашу, и она выпила; горячий чай обжег горло, но Элиссе было все равно. Она лежала и тряслась. Элисса ничего не почувствовала, когда травница задрала ее платье.
– Ночь!.. – выдохнула травница.
Тут чай подействовал, и Элисса смежила веки, приветствуя забытье.
Когда она резко очнулась, еще была ночь. Элисса купалась в поту, голова гудела, в горле пересохло. Любое движение отзывалось жгучей болью. Снаружи продолжалась бомбардировка.
– Который час?
– Она пришла в себя! – крикнул кто-то. – Разыщите мать Джоун!
Элисса встряхнулась, попробовала сесть, и ничего не вышло. Уцепившись за подлокотник, она подтянулась и кое-как приподнялась, когда вошла травница.
– Поосторожнее, графиня.
«Графиня? – встрепенулась она. – Мать умерла?»
Через секунду возникла Джоун:
– Элисса, хвала Создателю!
У матери Керы, остановившейся сзади, вид был не столь довольный. Да и с чего бы? Элисса увела от нее Стэси, и молодая женщина в итоге погибла.
– Что с матерью? – спросила Элисса.
– Жива, – ответила Джоун. – Но не очнулась, и травницы говорят – с каждым часом все меньше шансов на то, что она будет прежней, когда придет в себя. И до ее поправки ты – Утренняя графиня.
– Демоны?
– Твои великие метки и мои уцелевшие стражи остановили их – во всяком случае, на время. Но слышно, что под крепостью роют, и мы не знаем, как быть.
– Я должна посмотреть сама. – Элисса вновь тщетно попыталась сесть. – Травница… я не чувствую ног.
Бесстрастный взгляд травницы сказал о многом, и Элисса схватилась за одеяла. Потянула их прочь.
– Графиня! – Травница метнулась, чтобы помешать, но Элисса оттолкнула ее руку и наконец обнажила ноги. Попробовала ими пошевелить, и они дрогнули, но она их не чуяла. Кожа была бледна и сплошь во вмятинах, местами сделалась серой, местами – белоснежной.
Вновь подступили слезы, и Элисса скрипнула зубами:
– Где мое стило?
– Ты не в том состоянии… – начала Джоун.
– Дай мне его, – перебила ее Элисса. – Если не хочешь, чтобы подземники наводнили подвал.
Уязвленная Джоун извлекла из кармана платья завернутое в шелковый платок стило. Она держала его, как раскаленную сковороду.
Элисса выхватила сверток с серебряным артефактом. Заряд значительно истощился, и она взмолилась, чтобы осталось достаточно. Пробежавшись по меткам пальцами, она Втянула прямо от него.
Магия пронизала тело, и Элисса сделала вдох. Боль в черепе отступила, и в голове впервые за несколько часов прояснилось. Силы отчасти вернулись. Она попробовала подобрать ноги, но те не послушались, переплелись и оставили ее в неуклюжей позе.
– Графиня… – предостерегла травница.
Не обращая на нее внимания, Элисса нарисовала метки на ногах и откупорила кончик, чтобы излить остатки энергии.
Метки вспыхнули, и чувствительность в какой-то мере восстановилась, серые и белые пятна чуть поблекли, но о полноценном лечении, какое она практиковала раньше, не могло быть и речи.
Голой магии хватало не всегда, как в случае с Вороном.
Отбросив эту мысль, Элисса вновь попыталась встать. Ей удалось подобрать под себя правую ногу, но левую поволокло, и она, поднявшись, не устояла. Пошатавшись мгновение на одной ноге, Элисса повалилась обратно.
– Нечего стоять и глазеть! – прикрикнула она. – Кто-нибудь – найдите мне трость.
При каждом скребущем звуке у Элиссы сжималось сердце. Со стен и потолка сыпалась пыль, в удушливом воздухе стоял густой смрад ихора.
Метчики Элиссы начертили на полу великие метки и зарядили их останками подземников. Сама она тоже наполнила стило. Мать Джоун поддерживала ее, пока Элисса, вооруженная самопиской с хора, рассматривала стену.
Перед ней был старый, запечатанный вход в систему канализации, и обрушение казалось неизбежным. Мощный барьер не подпускал демонов, но шорох осыпающихся камней не стихал.
Затем вдруг наступила тишина. Элисса перестала дышать, лишь тонко взвизгнула, когда стена побелела от инея, а потом и заледенела. Затем последовал удар, и все пошатнулись. Ноги подвели Элиссу, она больно плюхнулась на каменный пол. Стену пробили, а из груды мусора выбрался… Дерек.
– Прорвался! – Дерек оглядел помещение и при виде Элиссы сверкнул глазами. – Вижу Элиссу, она жива!
Следом за ним вылез Раген. Он оттолкнул остолбеневших метчиков и упал подле нее на колени:
– Ты цела, Лисса?
Она хотела сказать правду, но сейчас это показалось неважным. Она обхватила его руками и крепко прижала к себе:
