Я выносила много детей, Избавитель, но инэвера была такова, что мне выпало пережить всех. Сейчас, спустя двести одиннадцать лет, меня не укрепит даже священный кускус.
Знай, Избавитель, что я люблю тебя всем сердцем.
Да будет Эверам всегда вещать твоими устами.
Кавривах вах’Аджашт ам’Каври ам’Крас
Крас. Легендарное племя времен Каджи, существовавшее до того, как Избавитель умер и фракции его последователей образовали красийскую нацию.
– Благослови тебя Эверам, прародительница, за ужином в Его великом Небесном зале, – прошептал Джардир. – Твоя жертва не останется невоспетой.
Он вернул свиток на место, сунул за пояс футляр, поднялся и пошел к Трону черепов. Казалось, что корону объяло пламя, когда он воссел на него и в полной мере воспринял мощь ксара – великих меток, духов павших и самого Эверама.
Он простерся сознанием вдаль, но не по тому пути, что отделял от живущих Кавривах, а другим, мнившимся еще более дальним и ведущим на поверхность Ала. Сквозь рев струящейся магии, за многие мили, за пределы Зева Бездны. На поверхности была ночь, и его энергия преодолела расстояние мгновенно, быстрее мысли.
– Дживах.
Инэвера отозвалась немедленно:
– Муж мой, правда ли это ты?
– Я не знал твоего имени до дня нашей свадьбы, а после понял, что знал его всегда.
– Я тосковала по тебе, любимый, – сказала Инэвера.
– И я, солнце моей жизни, – прошептал Джардир. – Но сейчас должен говорить с Дамаджах. Мы соединены с Шанвах, Пар’чином и его дживах ка.
– Дамаджах, – Пар’чин поклонился, хотя та находилась за тысячу миль, – прошу простить за то, что сбросил твоего мужа со скалы.
Инэвера горько рассмеялась, но это был благоприятный звук.
– Пар’чин, я умоляла мужа дозволить мне отравить твой чай в тот день, когда ты явился к нам с копьем, которое похитил из гробницы Каджи. Ты знал об этом?
– Ахман сказал мне, – кивнул Пар’чин.
– Я часто жалела, что не воспользовалась моментом, – сказала Инэвера. – Больше не жалею. На все воля Эверама. Что случилось, тому было суждено случиться.
– Тогда какой смысл во всем, если выбора нет? – спросила Ренна.
– Выбор есть всегда, Ренна ам’Тюк, – ответила Инэвера. – Существует высшая сила, которая превращает бесконечные варианты будущего в конечные. Но Эверам продвигает нас к правильным, как пешки по игральной доске.
Ренна закатила глаза, но промолчала.
– Преклонись со мной перед троном, – шепнула Шанвах отцу, и оба опустились на колени.
– Шанвах? – окликнула Инэвера. – Племянница, это ты?
– «Отправляйся с отцом, – процитировала шарум’тинг. – Повинуйся ему и охраняй его в странствии. Не возвращайся без Избавителя или надежных сведений о его участи, даже если это займет тысячу лет».
Она уперлась ладонями в пол и дотронулась лбом до костей героев:
– Я исполняю миссию, Дамаджах, и останусь верной, даже если это займет тысячу лет.
– Твоя доблесть безгранична, племянница, – ответила Инэвера, и Шанвах беззвучно всхлипнула.
– К нам должен подключиться еще один человек, – произнес Джардир.
Инэвера ответила медленным, долгим выдохом.
– Лиша Свиток.
– Это станет препятствием? – осведомился Пар’чин. – Речь идет о Шарак Ка.
– Твои слова истиннее, чем ты сознаешь, Пар’чин, – сказала Инэвера. – По всей Тесе бушуют пожары и рушатся города.
Глаза Пар’чина округлились, но Джардир не дал ему времени заговорить вновь. Он простерся сознанием дальше, за сотни миль отыскал знакомую ауру Лиши и окружил ее резонирующими метками.
Не так ли жили мозговики? Никогда и нигде не разлучаясь друг с другом мысленно? Нечеловеческий, чуждый образ существования.
– Графиня Свиток. – Он выдержал официальный тон, но в душе вскипело совсем другое чувство.
Лиша Свиток родила ему дитя. Она навсегда останется ему женой, и все об этом знали.
Ее прерывистый вздох тоже расслышали все.
– Ахман?
– Да, и еще я, – вмешался Пар’чин.
– И мы с Шанвах, – добавила Ренна.
– И…
– …Инэвера, – докончила его дживах ка голосом, который напомнил шуршание шелка под лезвием бритвы.
– Ночь!.. – выдавил Пар’чин, когда им рассказали о том, что происходит на поверхности.
– Долгая ночь Шарак Ка, – согласился Джардир. – Энджирс и Доктаун – меньшее из того, что мы потеряем, если она затянется и затемнит средоточие нашей силы.
– Есть только один способ это остановить. – Ренна сжала рукоятку ножа.
– А из Милна что-нибудь слышно? – Пар’чин не сумел скрыть отчаяния. – Хотя бы пивные байки?
– Демоны оборвали связь с севером, – ответила Лиша. – Ближняя разведка докладывает, что алагай построили в предгорьях Милна великие метки. Ни один вестник так и не прорвался. Что бы ни происходило в Милне, он отрезан.
Послышался знакомый стук гадальных костей Инэверы. Все умолкли.
– Вижу город в горах, – прошептала Инэвера. – Най там сильна.
– Без костей не понятно? – буркнула Ренна.
Шанвах пришла в ужас от таких речей, но Джардир был в плену у костей всю жизнь и понял, чем вызвано недовольство.
Он простер руку:
– Спокойно, Ренна ам’Тюк.
Инэвера не отреагировала на ее выходку и продолжила выуживать из костей тайны:
– Алагай сокрушили большую стену и вошли в город.
Пар’чин сжал кулаки, и Джардир почувствовал, как он непроизвольно приложился к великой метке. Джардир без труда перекрыл подпитку и перехватил взгляд товарища:
– Дыши, Пар’чин. Прими боль.
Его аджин’пал кивнул и уставился перед собой, напрягшиеся мышцы расслабились.
– Я вижу, как город превращается в шарумов Лабиринт, – сообщила Инэвера. – Вижу демона и человека, борющихся за трон.
Ренна взяла Пар’чина за руку:
– Значит, они еще не сдались.
– Най рассчитывала, что они быстро падут, – сказала Инэвера. – Но Эверам их не оставил.
– В Милне много стен, – проговорил Пар’чин. – Они вырублены ярусами в массиве горы. Весь город помечен. Полно укромных уголков для засады и приюта…
– Верь в свой народ, – посоветовал Джардир.
– Лиша, я знаю, что вестников не хватает, – заговорила Ренна неожиданно робко. – Но если ты сумеешь отрядить одного в Тиббетс-Брук…
– После атаки мы сразу же так и сделали, – ответила Лиша. – Но до Тиббетс-Брука далеко, даже если гнать на коне с мечеными подковами.
