Она задалась вопросом, где сейчас Гаред и остальные – если они целы и невредимы. Удайся ее хитрость – мозговики не догадаются, что она бросила войско, и сосредоточатся на ее друзьях.
Но тут раздался звучный щелчок и дверь на пару дюймов приоткрылась.
– Это сигнал для меня. – Движением, которое Лиша тысячу раз видела у Элоны, Рони оттянула вырез пальцем, а ладонью подтолкнула грудь вверх. Чтобы все удержалось на месте, она затянула тесемки и быстро завязала бант. – Ждите здесь.
С этими словами она порхнула прочь и юркнула в ворота.
Ожидание продлилось вечность. Лиша следила за тенями и понимала, что прошло не больше четверти часа, но ей казалось, будто миновали дни. Сердце гулко стучало.
И вот ворота отворились достаточно широко, чтобы явить знакомое лицо. Госпожа Джизелл, бывшая наставница Лиши, махнула мясистой рукой:
– Скорее!
Они поспешно устремились внутрь. Джизелл заперла тяжелую дверь и затворила меченую стальную створку. Заперев и ее, она спрятала ключ за лиф.
Стражник в сторожке отключился, сидя за столом, а Рони стирала с его губ красный воск. Она взяла полупустую кружку с элем, вылила немного на стол и мундир, затем вставила ее в неподвижную руку. Из-за соседней двери доносился смех.
Лиша простерла руки, собравшись обняться со старой наставницей, но Джизелл сунула ей заставленный кружками поднос:
– Обнимемся, девонька, когда благополучно уйдем.
Лиша взяла поднос, а Джизелл бесстыдно приподняла ей бюст, как недавно Рони – свой. Лиша уже несколько часов не сцеживала молоко, и не пришлось особо стараться, чтобы придать ей вид, соблазнительный для мужского взгляда.
– Выходи как своя в доску и разноси.
Оглянувшись, Лиша увидела, что Рони так же обрабатывает Кендалл. Углублять ее вырез не стоило, поскольку шрамы юной жонглерши могли запомниться, а потому пришлось укоротить юбку и взбить волосы. Пол уже исчез. Уонда неловко стояла, не зная, что делать.
Джизелл ущипнула Лишу за мягкое место, не давая зациклиться на проблеме. Лиша вскрикнула от неожиданности, и ее протолкнули в дверь.
Лиша выпрямила спину, нацепила широкую улыбку и шагнула в караульное помещение:
– Кто хочет пить?
Мужчины приветственно загалдели. Некоторых покачивало на стульях; всех обслуживали девочки Джессы, и нескольких Лиша узнала. Кэди, былая ученица Лиши, подпирала в углу стражника, который еле стоял у стены и сонно пытался ее облапать.
– Праздник чуток затянулся, – подмигнула Кэди.
Покачав головой, Лиша принялась раздавать полные кружки и собирать пустые.
Джизелл вышла на середину комнаты:
– Сегодня, ребята, для вас – особый сюрприз. И если это не самая смазливая жонглерша в Энджирсе, то я подземник.
Пока все смотрели на Джизелл, Кендалл выскользнула из сторожки и неторопливо вошла, выставляя на всеобщее обозрение ноги и гриву. Она выполнила обратное сальто, приложила к струнам смычок и заиграла бодрую мелодию. Мужчины восторженно взревели.
Уонда попыталась выйти следующей, но сержант случайно повернул голову и заметил ее.
– Эй! – Он наставил на нее неверный палец.
Лиша обмерла. Она стояла сзади с увесистой глиняной кружкой в руке. Можно…
– Эймс, тебе еще полчаса дежурить! – заревел сержант. – Марш в сторожку!
– Есть. – Стараясь говорить басом, Уонда потупилась и втянула шею в доспехи. – Слушаюсь.
Она поспешно скрылась в домике.
Сержант хрюкнул и вновь уставился на вырез Лиши.
– Рехнуться можно, каким высоченным становится этот малый.
По дороге в лечебницу Джизелл они держались шумных торговых улиц. На первый взгляд, это был обычный день – люди спешили сделать последние покупки до комендантского часа.
Но если присмотреться, то становились очевидны страх и растерянность. Продуктовые подводы были полупусты, остатки продавали втридорога. Народ ежился, когда мимо случалось протопать деревянным солдатам и Горным Копьям.
Процессия достигла лечебницы на закате. Джизелл открыла дверь на свою частную лестницу:
– Быстрее. Подземники вот-вот восстанут, и нам незачем торчать на улице.
С дальнего конца лестничного колодца доносился такой шум, что Лиша оторопела.
– Я научилась уже по гомону понимать, сколько там занято коек, но ничего подобного не слыхала.
– Оно и неудивительно, – пропыхтела Джизелл. – Кладем по двое на койку, и еще на полу лежат.
– Ночь! – сказала Лиша.
– В то первое новолуние выпотрошили уйму людей, – продолжила Джизелл. – Мы знаем свое дело и потеряли немногих из тех, кто добрался, но нам пришлось соблюдать осторожность и не привлекать внимания, особенно ночью. Мы дожидались дня, и самых тяжелых лечили в темном помещении магией. Остальные пусть справляются сами. У нас кончаются хора.
Она распахнула дверь кабинета, торопливо завела туда спутниц и щелкнула замком. Сидевшая за столом женщина встала и подошла поздороваться.
– Графиня. – Лицо у Джессы было размалевано, как у ее девочек, прическа – безукоризненна. Расправив шелковые юбки, она присела в умелом реверансе. – Какая радость…
Не дав ей договорить, Лиша ударила сорнячницу в нос.
Челюсти отвисли у всех. Лиша их не винила. Она ожидала увидеть здесь Джессу и бить не собиралась, но при виде самодовольной физиономии в ней вскипел гнев.
«Это все магия», – подумала она, благо недавно хорошенько Втянула и не отдала себе отчет, насколько это усилило бурю в душе. Но только ли магия виновата? Лиша поймала себя на том, что смотрит с удовлетворением на Джессу, тяжело осевшую на пол.
Зажимая расквашенный нос, Джесса невнятно заблажила:
– Недва, за што?!
Лиша вспомнила слова Тамоса: «Бывает, что вождь обязан стоять на своем, даже если не прав». Тогда она не согласилась, но теперь оценила его мудростью.
– За Бекку, которую ты чуть не убила, и за всех, кто поплатился за твои махинации.
Достав тряпицу, Джесса высморкалась кровавыми пузырями и опытными пальцами ощупала нос, проверяя, не сломан ли. Затем ущипнула себя за лоб, чтобы остановить кровотечение.
– Ты не без ядер, девонька! Бруна бы расплющила тебе пальцы клюкой. Она бы не потерпела подобного ханжества.
Уонда шагнула вперед:
– Как ты смеешь так разговаривать с госпожой Лишей?!
Джизелл только дотронулась до нагрудной пластины Уонды, но этого хватило, чтобы Уонда остановилась.
– Не суйся, девочка. Разговор давно назрел и пусть идет своим чередом.
– Бруна выгнала тебя, Джесса, а не меня, – сказала Лиша.
