Джесса вскинула руки:
– Признаю. Я хотела выкрасть секрет жидкого демонова огня. Знаешь почему?
– Потому что эгоистична и жаждешь власти?
– Потому что мне приказала Арейн! – рявкнула Джесса. – И точно так же велела Бруне меня учить. По-твоему, это случайность?
Лиша моргнула. В этих словах заключался неприятный резон, и они объясняли, почему Арейн так доверяла этой женщине.
– Ты была ей не столь верна, когда опаивала ее сына.
Джесса уперла руки в боки:
– По глазам вижу – ты хочешь обвинить меня во всех бедах, что стряслись за последние месяцы.
– Отчего бы и нет? – парировала Лиша. – Если бы не твои интриги, я никогда не вернулась бы в этот проклятый город. Юкор не послал бы на юг свое огненосное оружие. Рожер остался бы жив.
Джесса влепила ей пощечину. У Лиши взорвалась голова, и она отшатнулась с горящей щекой.
– Не говори мне о Рожере! Этот мальчик был мне как сын. По-твоему, я желала ему зла? Или мне хотелось скрываться, вместо того чтобы поехать на его похороны?
В гневе она воздела палец:
– Да, я травила Райнбека, чтобы оставался бесплоден. Сын Недр заслужил это. Но Рожер враждовал с Джасином задолго до того, как ты вернула его из Лощины. А Юкор возжелал стать королем еще до твоего рождения. Но это ты, и никто другой, сняла доспехи с демона пустыни. Ты могла отравить его или пырнуть промеж ребер и остановить его наступление. Вместо этого ты ублажала его, а он потом перебил половину Лактона и поработил другую. И ты считаешь, что вправе судить меня, – ты, Лиша Свиток? Моих девочек? Ты такая же шлюха, как любая из нас, хотя моим девочкам хватает по крайней мере ума не забывать про яблуневый чай.
Слова эти были намного хлестче пощечины и обнажили все страхи Лиши. Погибло без счета людей, но о том, что произошло между ними с Ахманом, она не жалела. Больше нет. После рождения Олив – нет.
Да и Лактон в конечном счете атаковал не Ахман, а его сын. Она была ни при чем.
– Мы сделали наш выбор, Лиша, и с ним живем, – сказала Джесса. – Но все это потеряло значение. Мы противостоим демонам, и точка.
Сколько раз Лиша повторяла эти слова и слышала, как Арлен кричит о том же из звуковой раковины? На этом зиждилась ее вера, и вот то же самое ей растолковывает Джесса.
И она права.
– Твоя правда, – проговорила Лиша. – Прости меня.
– Пока тебя не было, в Энджирсе кое-что изменилось, – сказала Джизелл. – Травницы и сорнячницы решили, что общего у нас больше, чем казалось. Мы – сопротивление.
– Мозговые демоны заколдовали в Энджирсе половину мужчин, – сообщила Джесса. – Сделали так, что брат не верит брату, но женщин не тронули. Пока никто не пытается убежать днем и не приближается к меткам, которыми мужчины окружают дворец, они занимаются своим делом и не обращают на женщин внимания.
– А ночью? – спросила Лиша.
– Демоны перестали штурмовать стены, – ответила Джизелл. – Кое-где в городе еще восстают полевые и лесные демоны; они убивают всех, кто выйдет из дома, но не трогают ни меток, ни мужчин на стенах.
– Вы нужны им живыми, – сказала Лиша.
– Зачем? – спросила Джесса. – Для чего?
Лиша не ответила.
– Что, по-вашему, сделает стража на стенах, когда появится армия Гареда? Отнесется к вам как к захватчикам и будет стрелять из огненосного оружия, – сказала Джесса. – Жонглеры уже травят байки о меточной ведьме из Лощины, которая движется на север, чтобы свергнуть законного правителя.
– Законного правителя? – оторопела Лиша. – Петер мертв. Кто же на троне?
– Никто не может подтвердить, что он мертв, – возразила Джизелл. – С тех пор как мы вывели мать-герцогиню, дворец запечатан. Говорят, это для защиты герцога. Герольды читают на городской площади указы герцога Петера, в них запрещается подходить к стенам и строящейся великой метке.
– Ночь! – Достав жезл, Лиша нарисовала метки тишины и маскировки. – У вас есть пациенты, которых заразили мозговики?
– Таких немного, – ответила Джизелл. – Подмастерья допрашивают всех новеньких и проверяют, принадлежат ли они себе. Счастье, что мозговым демонам нет дела до раненых, и после того первого нападения таких не было. Поражены те, кто прибыл потом: стражники, пострадавшие, когда пресекали попытки к бегству, или мастеровые, под которыми провалился тротуар во время работ на новой великой метке. Мы поместили их в карантин.
– Их надо допросить, – кивнула Лиша. – Особенно тех, кто строил метку.
– Много из них не выжмешь, – заметила Джесса. – Они вполне откровенны, но стоит спросить о работе, как вмиг замолкают. Придется ходить вокруг да около и строить догадки.
Снова кивнув, Лиша обратилась к Полу:
– Ты уверен, что все еще можешь провести нас во дворец? Ходы в бордель наверняка перекрыты.
– Да, они… заражены, – подтвердил Пол. – Но соединяются с другими, которые известны только королевской семье, и тянутся по всему дворцу.
– Что ты задумала, девонька? – спросила Джизелл.
Лиша пропустила ее вопрос мимо ушей.
– У вас есть петарды?
– Это лечебница, – сказала Джизелл.
– У меня есть, – подмигнула Джесса. – Матери-герцогине нравилось иметь личный запас.
– Который, конечно, исчез после измены и бегства ее сорнячницы, – подхватила Лиша.
– Наконец-то танцуешь в ногу. Сколько тебе нужно?
– Все.
– Такая куча петард привлечет внимание, – предупредила Джесса.
– Ущерб уже наступил, – сказала Лиша. – Кто знает, чем сию секунду заняты мозговики? Быть может, Гаред и солдаты Лощины сражаются насмерть. Нам не проделать задуманного тишком.
Джизелл скрестила на груди руки:
– Проделать – что?
– На рассвете девочки взорвут великую метку, – ответила Лиша. – И когда все отвлекутся, мы проникнем во дворец и убьем мозговика.
Стояла предрассветная мгла, и демоны еще рыскали по улицам Энджирса, но Лиша знала, что мозговики давно попрятались от светлевшего неба. Отряд быстро двигался под покровом музыки Кендалл – сначала наведался в тайник Джессы, где хранились петарды, а затем расставил девочек по местам.
– У нас около четверти часа между тем, как растает последний демон и явится утренняя бригада, – сказала Джесса. – Уйма времени, чтобы заложить заряд, поджечь запал и уйти.
Оставшиеся прибыли в бывшую школу Джессы – ныне казарму для гарнизона деревянных солдат. Рони и несколько девочек уже были там и пленяли стражей, разнося сдобу и кофе, щедро приправленные маревником и синь-травой. Лиша и ее спутницы подключились к ним, а Уонда в энджирском плаще поверх доспехов заступила на пост и опустила забрало.
