– Да будь оно проклято! – Она отвела взгляд.
У многих наступила эрекция.
Один недрожитель потянулся к Шанвах, и ее терпение лопнуло. Она схватила его за руку и вывернула ее в броске шарусака, так что тот покатился кубарем. Другому, который подобрался слишком близко, она наподдала по стояку, и он со стоном повалился на землю.
На третьего шикнула, он попятился. Первые двое очухались, и все самцы отступили в смыкавшуюся толпу.
Не зная, что сказать, Ренна смотрела на остальных – женщин, детей и менее воинственных мужчин. У многих было оружие, помеченное Арленом и Джардиром.
Не успела она открыть рот, как один самец вернулся с ляжкой неведомой подземной зверюги. Он протянул трофей травнице, показал на Шанвах и что-то невразумительно прорычал.
Шанвах задохнулась:
– Что он делает? Это…
– Брачный выкуп? – подхватила Ренна, когда травница повернулась с ляжкой, готовая вступить в переговоры. – Ясно как день – он самый. Они, должно быть, думают, что я твоя мамаша.
– Я польщена, – бесцветным голосом сказала Шанвах. – Но будь добра – откажись.
Ренна как раз собралась это сделать, когда вперед шагнул еще один. Он предложил травнице чешуйчатую шкуру и тоже показал на Шанвах.
– Хочешь посмотреть, как вырастут ставки? – спросила Ренна.
– Это не смешно, сестра, – ответила Шанвах.
– Да, пожалуй. – Ренна зарядила кожные метки.
Они ожили и залили светом туннель.
– Она не продается, похотливые вы козлы! – прогремела Ренна, испепеляя взглядом самцов.
Те поспешили рухнуть на колени, и остальные последовали их примеру.
– Эррам, – залопотали они. – Эррам.
Общая аура изменилась, и Ренна вобрала ее часть, чтобы попробовать на вкус и Прочесть. В сознании вспыхнули образы Арлена и Джардира, и она поняла, что мужчины где-то позади и далеко не ушли. Она различила туннель, по которому они направились.
Но в атмосфере обозначилось нечто новое. Вибрация, почти звучащая – настолько явственная, что Ренна удивилась, как не почувствовала ее раньше. Затем она мысленно обратилась к съеденному мозгу демона и инстинктивно опознала источник.
– Что с тобой, сестра? – спросила Шанвах.
– Я знаю, куда идти, – тихо ответила Ренна. – Я слышу стоны королевы, у нее началась кладка.
Джардир и Пар’чин наблюдали за аламен фэ, которые замерли на каменных стенах и караулили пещерных демонов. Цокот паучьих ног становился все ближе.
Обычно эти алагай служили мозговикам овчарками и пасли дальних родственников Джардира, словно верблюжьи стада. Теперь же демоны осторожничали, так как территория аламен фэ неожиданно стала опасной. Верблюды начали лягаться.
И все же алагай оказались не готовы, когда на них с ревом спрыгнули вооруженные копьями недрожители.
Туземцы были сильны, а оружие, способное поразить алагай, изрядно прибавило им воинственности. На протяжении веков демоны пасли их, хватали, утаскивали на бойню. Теперь это кончилось.
Пещерные демоны вертелись юлой, но их длинные членистые ноги не годились для борьбы с оседлавшими их людьми. Аламен фэ были слишком проворны; они выскальзывали из-под замахов и отвлекали демонов от соплеменников. Мужчины, женщины и дети вступили в бой; обсидиановые наконечники и щиты из костей и кожи, которые научил их делать Джардир, покрывали грубо начертанные метки.
Шипастые дубинки взлетали и опускались, выбивая снопы магических искр. Оружие действовало не с той же силой, что и помеченное добротно, но это не останавливало аламен фэ. Удары слабейших сбивали демонов с толку, а сильнейшие ломали им ноги и постепенно пробивали черепа.
Отвага недрожителей не имела границ.
Один демон сумел отскочить, прицепился к стене туннеля и взобрался повыше. Обсидиановые стрелы выбивали из его панциря искры, пока не засела одна, потом вторая.
Поняв, что убежать не удастся, демон развернулся, подобрался и приготовился спрыгнуть в гущу нападающих. Ему все равно конец, но нескольких он прихватит с собой.
Джардир вскинул копье, чтобы выбить из твари жизнь.
– Не надо, Ахман! – Пар’чин схватил его за руку.
Джардир выругался:
– Не суйся, Пар’чин! Я должен помочь.
– Нельзя. – Пар’чин убрал руку.
– Почему? – Джардир увидел, как демон обрушился на аламен фэ.
– Потому что, глупец, королеве известно все, что делают ее трутни, – ехидно сказал Алагай Ка. – Непослушный скот ее не встревожит. Другое дело – Наследник Каври.
– Он прав, Ахман, – сказал Пар’чин. – Сейчас нас хранят корона и мои метки, но если мы явим настоящую мощь – нас обязательно заметят.
Джардир до боли стиснул копье, а демон издал шипящий смешок:
– Тебе жаль трутней. Даже таких убогих дикарей.
– Когда-то это был мой народ. – Джардир увидел брызнувшую на стену туннеля кровь и понял, что помогать поздно.
– Неужели королева читает мысли трутней так далеко от улья? – спросил Пар’чин.
Демон перевел на него свой обычный испытующий взгляд. До Джардира начало доходить, что это больше издевка, чем любопытство. Алагай Ка словно удивлялся, как можно быть столь беспробудно тупыми.
– Мы уже который день в улье, Разведчик, – сказал демон, и Джардир похолодел. – Королева держит свою кладовую под боком. Когда кладка закончится, ей будет нужно пополнить силы, и она пожрет тысячи. Потери в ходе вашего жалкого бунта не имеют никакого значения.
– Имеют, – возразил Пар’чин. – Они служат кое-чему большему.
– Так ли? – спросил Джардир.
– Это ты постоянно говоришь о судьбе, – ответил Пар’чин. – О замысле Эверама. Вполне возможно, что у Него все-таки есть план. Может быть, Он не покинул этих людей и поместил их сюда, чтобы помочь нам в минуту крайней нужды.
– Но какой ценой, Пар’чин?
– Это не важно. Победа стоит любой цены. Не так ли ты всегда говорил? Оправдывал смерть, которую сеял по всей Тесе? А сейчас, когда до победы рукой подать, в тебе вдруг проснулась совесть?
Слова землепашца осадили Джардира. Он смотрел на товарища, пытаясь сквозь годы увидеть за суровым, расписанным метками мужчиной невинного юношу из зеленых земель.
– Пар’чин, ты помнишь наш первый спор? – спросил Джардир.
– В Лабиринте, – кивнул сын Джефа.
– Да. Когда загонщик принимал смерть от когтей алагай и готовился к одинокому пути.
– У него было имя, Ахман, – сверкнул глазами Пар’чин. – Заджи асу Фандра ам’Хессат ам’Каджи. Мы дружили. Он познакомил меня с однопропускными метками и магией травли. Я мог бы спасти этого человека, если бы ты его не убил.
