– Не заносись, Пар’чин, – ответил Джардир. – Я знал Заджи гораздо лучше, чем ты. Он удостоился того, о чем мечтает каждый воин, – славной смерти. А ты бы ее отнял, заставил бы его влачить жалкое существование в изуродованной оболочке, наплевав на его желание, – все потому, что демоны ничего не получат от Арлена асу Джеф.
Аура Пар’чина выдала свечку, и Джардир понял, что попал в цель.
Арлену будто влепили пощечину.
«Ничего не давай демонам». Детская клятва, определившая его жизнь.
Он нарушил ее.
Арлен взглянул на недрожителей, которые забивали последнего пещерного демона. Кое-кто зажимал раны, уже понемногу затягивавшиеся, но двое с погасшими аурами холодели на земле.
Джардир был прав. Прежний Арлен не стоял бы безучастно, глядя, как демоны рвут на части его собрата, – и в Недра высшее благо! Человек, каким его воспитывала мать, не бросал людей на растерзание демонам.
– Тогда ты назвал Небеса вымыслом, – сказал Джардир.
– Так и есть. – Арлен ответил не задумываясь, но в душе его было меньше уверенности, чем в голосе. Кто он такой, чтобы судить? – И если этот мир – все, что у нас осталось, я пойду на любые жертвы ради его спасения.
– И ради маневра пожертвуешь аламен фэ, – кивнул тот.
– Ахман, я не заставляю их воевать, – сказал Арлен. – Они это делают по собственной воле.
– Потому что считают нас богами, – ответил Джардир.
Арлен рассмеялся:
– Ахман, ты уже который год без всякой иронии называешь себя Избавителем! Эти люди сражаются с демонами не ради нас, а потому, что им надоело быть рабами.
– Они дикари, – ответил Джардир. – Что же мы делаем – осуществляем их волю или манипулируем ею в собственных целях?
Мозговой демон снова издал шипящий смешок – зловещий, жуткий звук.
– Вы недалеко ушли от них и тоже дикари. Цепляетесь за выдумки, в которых ничего не смыслите.
– Я привык придерживаться своих убеждений, – сказал Арлен, – но чем глубже мы спускаемся, тем чаще я вижу вещи, которые считал вымыслом, однако они достаточно реальны, чтобы потрогать. – Он посмотрел Джардиру в глаза. – Демон сам сказал: если мы проиграем, эти люди всяко обречены. Пусть они отправятся вниз хотя бы вооруженные копьями.
– Они могли бы вообще не отправляться вниз, укажи мы им путь наверх, а не в центр улья, – ответил Джардир. – Если тебе хватает духу пожертвовать их жизнью, то окажи им честь и признайся в этом.
Это была неожиданная порка от старого друга. Они действительно поменялись ролями, ибо его товарищ всегда и во всем видел замысел Создателя, тогда как Арлена постоянно одолевали сомнения.
Но сейчас… Сейчас во всем его существе гремел зов Недр – ревущая, ураганная песнь. Это была воплощенная сила, источник всякой жизни, и она говорила с ним, нашептывала великие истины. Мир утратил равновесие, и существовал лишь один способ выправить положение.
– Ладно, – сплюнул Арлен. – Хочешь услышать? Я знаю, что им не победить улей, но они отвлекут его, а мы совершим то, ради чего пришли. Это не колодцы воровать, Ахман. Это, будь она проклята, Шарак Ка. Либо мы победим, либо все проиграют.
Джардир горестно посмотрел на павших, но кивнул:
– Конечно ты прав, Пар’чин. – Сомнения затуманили его ауру.
– Неужели ты не слышишь? – недоуменно взглянул на него Арлен.
Джардир прислушался:
– Что именно?
– Недра, – сказал Арлен.
Джардир прикрыл глаза:
– Я ничего не слышу.
Мозговой демон снова развеселился и зашипел.
– Не ушами, – пояснил Арлен. – На самом деле я тоже ничего не слышу, это нечто большее. У нас нет для этого слов. Это колебания магии, когда она течет сквозь тебя и говорит больше, чем можно выразить словами.
Джардир выровнял дыхание, его аура успокаивалась, и он привел в действие корону.
– Я чувствую бездну, ощущаю ее мощь. Я могу Втянуть ее магию, подстроить под мою волю, но она… не разговаривает со мной.
– Наверно, ты не слушаешь, потому что у нее есть много чего сказать.
Джардир скрестил на груди руки:
– И о чем говорит тебе бездна, Пар’чин?
– О том, что она не бездна. Жизнь проистекает оттуда, Ахман, а не наоборот. Все живое имеет в себе крупицу магии, а солнце ее выжигает.
– Что ты несешь, Пар’чин?
– Возможно, Создатель все-таки существует, – сказал Арлен. – Мы просто не там Его искали.
Они в молчании последовали за аламен фэ, хранимые метками невидимости и тишины, за которые не проникали даже недрожители.
Джардир был рад безмолвию, поскольку душа его все еще кипела от слов Пар’чина.
Неужто правда? И все это ложь – Эверам и Най, Небеса и бездна? Кощунство. Безумие. И тем не менее он обыскал Небеса, и они оказались пусты, а демоны ничего не знали о Най.
По мере приближения к туннелям, которые вели в центр улья, подтягивались все новые племена. Недрожители учились быстро, и грубые, но действенные метки Джардира и Пар’чина распространялись с быстротой горной лавины, достигая в кладовке каждого куска заточенного обсидиана.
Джардир не мог отрицать величия этого зрелища. Измученные души, которые сотнями поколений рождались в неволе, не постигая ее сути, в конце концов восстали против тюремщиков.
На первых порах они добились успеха. Трутни не были готовы ни к их яростному натиску, ни к тому, насколько быстро вооружались повстанцы. Демоны прибыли в малом числе, и их забили.
Путники вошли в огромную пещеру, полную сталагмитов. Одни достигали всего нескольких футов, другие вздымались выше минаретов Шарик Хора. Все были горячими от магии. Отдушины, ведущие из бездны?
Аламен фэ не обращали на это внимания и втекали в пещеру, как будто бывали в ней много раз.
– Пар’чин, – произнес Джардир.
– Да, – согласился сын Джефа, – нехорошее место.
Внезапно демоны, прилипшие к сталагмитам с другой стороны, выскочили из укрытия и бросились на недрожителей. С тыла надвинулись скальные, намереваясь отрезать путь к отступлению.
– Алагай’тинг заметила, – сказал Джардир.
– Вон там. – Алагай Ка показал вверх на маленькую пещеру в дальней стене полости. – Мои собратья наблюдают оттуда за кладовой и выбраковывают дикарей.
– То есть на съедение выбирают, – подсказал Пар’чин.
– Не лицемерь, Разведчик, – прошипел демон. – Ты ничем не лучше, раз поедаешь наше племя.
– Да, и не забывай об этом. – Пар’чин посмотрел на Джардира. – Жди здесь. Ступай за мной, когда мозговик будет мертв.
Джардир кивнул, глядя, как тает Пар’чин – ровно настолько, чтобы уменьшить вес тела. Метки невидимости запульсировали, он взвился вверх и стрелой понесся к устью пещеры.
