Ауру Лиши пронзила боль. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла рот, сдерживая всхлип.
Качая Олив на одной руке, Арлен другою сдавил плечо Лиши:
– Не имеет значения. Она будет Олив и не втиснется ни в какие рамки. Миру придется к ней привыкнуть.
Лиша сдавленно усмехнулась:
– Мать и это сказала.
– Твоя мамаша на ходу подметки режет, – заметил Арлен. – Олив ждут трудные времена, но она особенная, как и ее родители. Может быть, больше. На свете нет ничего, с чем бы она не справилась.
Лиша взглянула на него еще мокрыми глазами:
– Почем тебе знать?
Арлен оглянулся на образы, мельтешившие вокруг Олив, и пожал плечами:
– Я с некоторых пор вижу. Иногда – мысли, а иногда… что-то другое. Наверно, это похоже на чтение по костям. Знаю не то, что будет, а что может быть. Возможно, всем нам осталось недолго, но если мы прорвемся…
– Где ее отец? – спросила Лиша.
– На страже, пока я здесь не закончу, – ответил Арлен. – Потом уладит собственные дела в Даре Эверама. После этого мы снова уйдем.
– Какие дела? – не отставала она. – На страже чего? Уйдете – куда? Через что вы прорветесь?
Арлен тяжко вздохнул:
– Мы растревожили осиное гнездо, Лиш. Поднимется рой, и это, похоже, моя вина.
Вспышку боли за глазницей он увидел раньше, чем Лиша прижала к виску ладонь.
– Это похоже на речи Арлена Тюка, которого я знаю. – Она направилась к своему креслу. – Чая?
– Да, спасибо.
Олив закрыла глаза, и Арлен осторожно, стараясь ее не разбудить, присел напротив Лиши на топчан. Лиша разлила чай, и он взял чашку свободной рукой. Чай был горек, но удивляться не приходилось. Лиша не экономила сахар – ей просто не приходило в голову, что кто-то его захочет.
Она прищурилась на него, глядя сквозь меченые очки:
– Ночь, Арлен! Если ты хочешь сахара – достаточно попросить.
Он улыбнулся:
– Ты навострилась читать ауры.
– Для этого не нужно быть мозговым демоном, – ответила Лиша. – Я вижу, как у тебя над головой плавает проклятая сахарница.
– Не торопись с толкованием, пока не разберешься.
Лиша отмахнулась, но Арлен увидел, что она осталась довольна ответом.
– Понимать ли это так, что тебе постоянно хотелось сахара, но ты ни слова не говорил?
Арлен пожал плечами:
– Ты никогда не ставишь его на стол, пока не попросят, а я не люблю пустой суеты. Было время, я пивал вещи и похуже, чем горький чай.
– Ихор? – спросила Лиша, и кровь у Арлена застыла в жилах.
Продолжая прикидываться, будто думает о мелочах, он прозондировал ее ауру. Много ли ей известно?
Выдохнув, он поставил чашку.
– Как ты вычислила?
– Это не я, – ответила Лиша. – Стела Тракт. Сейчас ее заперли в темнице, она сидит в меченой камере, а десятки юнцов, одуревших от магии, едят мясо демонов в Лесу травниц.
– Ночь! – Арлен утопил лицо в ладонях.
– Мог бы мне и сказать, – заметила Лиша. – Мог бы довериться.
– Как поверил, что ты не будешь метить кожу? – спросил Арлен. – Или – тому, что ты прислушаешься и поймешь, насколько опасен избыток магии? Ты видела, каким я был, Лиша. Жил диким зверем, забыв, что такое человечность. Я чуть не бросил вас с Рожером умирать на дороге, и вам повезло, день выдался удачный.
Лиша скрестила на груди руки:
– Но с Ренной все обошлось?
Арлен помрачнел:
– Ренна оставила мне не больше выбора, чем ты, Лиш. Меня окружают несговорчивые женщины.
– Может быть, тебе это и нужно, чтобы не поступать по-дурацки, – усмехнулась она.
– Да, возможно, – хмыкнул Арлен.
Лиша направилась к боковому столику с простым глиняным сервизом. Никакого роскошного серебра. Вернувшись с сахарницей, она взяла щипцами два кубика и бросила в его чашку. Затем поставила чайник и снова села.
– Теперь рассказывай, где был и что делал.
– Я тебе верю, Лиша Свиток, – произнес Арлен. – И верил всегда. Но как ты в свое время не открыла мне тайны огня, когда я спрашивал, так и я кое-что утаил. Мы все имеем право на секреты.
Лиша поджала губы, но спорить не стала.
– Сейчас… – Он вздохнул. – Не знаю, останусь ли я жив, увидимся ли снова, а потому секретничать особо незачем. Я расскажу тебе все, что захочешь узнать, но поклянись вслух, громко, что никому не скажешь. Если кто-нибудь хоть намеком проведает, а потом попадется мозговику, в опасности окажется весь мир.
Лиша не колебалась:
– Клянусь ребенком, который спит у тебя на руках. Я сохраню твои тайны.
Арлен кивнул:
– Мозговики неспроста пришли за мной и Джардиром. Они относятся к этой истории с Избавителем даже серьезнее, чем рачители. Называют нас объединителями. Мозговики понуждают трутней к ожесточенному сопротивлению. Они не успокоятся, пока не разберутся с нами.
– Ренна, когда ты ее прислал, сказала столько же, – заметила Лиша.
– Они, как в старые времена, подумали, что мы можем дать им бой, – продолжил Арлен. – Тогда они, как наступило новолуние, заманили меня в ловушку и перерыли мое сознание, словно сундук с хламом. Я слышал, как они треплются в голове. Знакомились с моей жизнью, планами и смеялись над их нелепостью. Но потом, – он постучал себя по виску, – они допустили одну маленькую оплошность.
– Какую?
Он видел, как ей не терпится все узнать.
– Они увидели, где я взял метки, – ответил Арлен. – Увидели Анох-Сан и поклялись вернуться туда в следующее новолуние и все запечатать.
Лиша прищурилась:
– Ты узнал, куда они подадутся.
Арлен снова кивнул:
– Тогда же я понял, что нельзя убивать Джардира. Демоны прочли этот план у меня в голове. Мне следовало сделать нечто для них неожиданное.
– Домин шарум был уловкой с самого начала, – сообразила Лиша. – Ты похитил Ахмана и отвел его туда.
– Да, и еще Ренну, Шанвах и Шанджата.
Лиша сжала кулак, ее аура стрельнула опаляющим гневом.
– Но не меня. Не Рожера, не Гареда, не…
– Я не мог рисковать, – возразил Арлен. – Все зависело от умения спрятаться в крохотном склепе и дождаться, когда мозговики явятся осквернить саркофаг Каджи. Каждый лишний человек повысил бы вероятность того, что нас заметят и сбегут раньше, чем мы нанесем удар.
– И что произошло? – поторопила его Лиша.
– Корона Джардира создает сферическое поле меток. Демонам не выйти из него и не войти. Мозговиков помельче мы перебили, а главного гада поймали.
