Арлен остановился и сделал глубокий вдох. На выдохе гнев выплыл из его ауры, и все в комнате тоже облегченно вздохнули.
– Прости, Гар, – сказал Арлен.
– Поделом мне, – отмахнулся зардевшийся Гаред. – Правда, еще минута – и побежал бы менять портки.
– Нет, – возразил Арлен. – Не на тебя я озлился. Это я должен был находиться там. Должен…
– Ну да, – подхватил Гаред. – Каждую ночь терзаюсь. Нельзя мне было уходить из города, пока он сидел взаперти.
– Мы все виноваты, – сказала Лиша. – Никто не ждал такой прыти от Джансона.
Теперь побагровела аура Ренны.
– Я понимаю так, что этот Джансон уже не дышит?
Лиша окинула взглядом кабинет. Поскольку жены Рожера вернулись в Красию, необходимость хранить секрет отпадала.
– Сиквах перерезала ему горло в дворцовой уборной.
– Крошка Сиквах? – захлопал глазами Гаред. – Да быть не может.
– Уж поверь, – сказала Уонда. – Той ночью я сунулась ей наперерез. Завалила меня, как малыша отшлепала.
– Правильно зачистила, – сплюнула на пол Ренна, и Лиша прикусила язык.
– Простите, что не были на поминках, – сказал Арлен. – Лиша говорит, зрелище получилось достойное.
– Вся Лощина пришла, – ответила Уонда. – Тыщ десять, все пели песни Рожера и молили Создателя благословить его на Небесах.
– Мы прибыли в Лощину в разгар похорон, – сказал Раген.
– В жизни не видела такой красоты, – добавила Элисса.
Арлен сглотнул комок в горле:
– Значит, хоть близкие побывали.
Они с Рагеном простерли руки для пожатия, но передумали и ограничились тем, что коротко обнялись и хлопнули друг друга по спине.
«Мужчины». Лиша подавила желание закатить глаза.
Элисса раскрыла объятия, и Арлен упал в них. Он дрогнул, и все потупились, давая им побыть наедине. Ренна заметила на полу свой пенный плевок и начертила пальцем метку, чтобы тот испарился.
Когда они наконец выпустили друг друга из объятий, Элисса вынула шелковый платок и ласково промокнула Арлену глаза. Лише было трудно представить, что такое позволил бы Арлен, которого она знала, но этот только шмыгал носом, пока Элисса не завершила дело поцелуем.
Арлен повернулся и показал на Ренну:
– Это моя жена, Ренна Тюк.
Ренна шагнула вперед, но глаз не подняла. В ауре горел стыд, вокруг нее вились образы. Приличное платье. Ванна. Сама она, до того как обрезала ножом волосы, чтобы не мешали в бою.
«Создатель, как же она изменилась за год! – Лиша чуть встряхнула головой. – Ночь, да мы все стали другими».
Чувства Ренны были понятны, особенно в присутствии матери Элиссы, которая носила благородство, как рясу. Но в ауре и выражении лица Элиссы не возникло и намека на то, что ей важен внешний вид Ренны. Она распростерла объятия, как перед Арленом, и крепко прижала ее, неуверенную, к себе.
– Хорошо ли ты пеклась о моем мальчике? – вкрадчиво спросила Элисса.
Ренна шмыгнула носом и кивнула:
– Старалась, как могла. – Она отстранилась, и их глаза наконец встретились. – Я была рядом, когда Арлен лишился матушки. Он рассказал, как помогли ему вы с Рагеном, хотя тогда он не понимал, что нуждается в вас. Спасибо вам за это.
Теперь уже прослезилась Элисса, и они опять обнялись.
Следующим вперед шагнул Дерек. Он вперил глаза в Арлена, стараясь проникнуть взором за татуировки на лице. Над ним самим мелькали образы – Арлен в юношестве, с песочными волосами и гладкими щеками, без единой метки на коже. Он был красив, и у Лиши защемило сердце.
– Давненько не виделись, – сказал Дерек, протягивая руку.
Арлен отбил ее в сторону и крепко его облапил:
– Слишком давно. А ты теперь вестник! Кто бы мог подумать?
– Достаточно было вышибить дверь, – осклабился Дерек. – Если бы не ты, так бы и гнил в Брайнс-Голде.
Арлен в ответ махнул рукой:
– Как поживают Стэси и Жеф?
– Сносно, когда удается свидеться, – ответил Дерек. – Граф Брайн запер их в своей крепости, и через две недели, как ни приеду, гостеприимство заканчивается.
– Так заведи свой дом, – сказал Арлен.
– Это проще сказать, чем сделать. Стэси и Жеф королевских кровей, а я – нет. Я не смогу обеспечить им те же условия, что создает граф Брайн, даже если он их отпустит. Мне остается только вкалывать. Может, когда-нибудь заработаю достаточно, чтобы вернуть их наверняка.
Арлен поцокал языком:
– В Недра твое «когда-нибудь». Уладим это сейчас же. Не для того мы рисковали головами и проталкивали тебя в Милн, чтобы Брайн над тобой изгалялся. Ты стоишь десятерых таких. – Арлен взглянул на Лишу. – Можно мне за твой стол?
Лиша кивнула, и он, усевшись и взяв чистый лист пергамента, привычно обмакнул перо. Посмотрел на Рагена:
– Еще раз – сколько там Коб мне оставил в своем завещании?
– Пятьдесят один процент в меточном ремесле, – ответил Раген. – И два из пяти мест на Меточной бирже, свое и твое. Мы их сдавали в аренду. Ты стоишь миллионы санов, если когда-нибудь вернешься за ними.
Арлен кивнул, склонившись над листом и выводя вверху страницы красивым беглым почерком:
Последняя воля и завещание Арлена Тюка.
– Место Коба отойдет к вам с Элиссой, – сообщил он Рагену. – А также тридцать процентов из моих пятидесяти одного. – Он посмотрел на Дерека. – Ты получишь мое место и двадцать один процент предприятия.
Дерек вытаращил глаза, и его аура побелела от потрясения.
– Ты шутишь, конечно.
– Серьезен, как ночь, – сказал Арлен. – Когда ты решил, что мне нужна помощь, ты оставил метки. Теперь помощь нужна тебе, и я рад посодействовать.
– Да, но миллионы санов? – произнес, запинаясь, Дерек. – Вдруг они тебе понадобятся?
– С учетом того, куда я собрался, – вряд ли, – ответил Арлен. – К тому же у меня по всей Тесе припрятано золото.
– Это правда, – заметил Гаред. – Я видел бочонки.
– Ты хранишь его бочками? – задохнулся Дерек.
– Не на полу же рассыпать? – ответил Арлен. Он дописал завещание и подул на чернила. – Нужны свидетели. Лиша? Гар?
Лиша взяла перо, расписалась и протянула его Гареду. Тот сдвинул брови; рука у него чуть задрожала, но он кое-как нацарапал свое имя. Уроки Розаль приносили плоды.
– Готово, – молвил Арлен, промокнул написанное и скатал лист. – Пусть теперь Брайн попробует тобой помыкать.
– Но ты же не умер, – сказал Дерек.
– Умер, насколько известно всему белу свету. Я не буду тебе в тягость, Дерек. Теперь это твое.
