– А как насчет Энджирса? – спросила Лиша. – И Лактона?
– Лактон в меньшей опасности, – ответил Арлен. – По крайней мере, сам город. Вода плохо проводит магию, и мозговики не могут управлять всеми водными трутнями с берега. Бороться с ними на материке придется красийцам. Что касается Энджирса… – Он пожал плечами. – Я мало что знаю о герцоге Петере и сомневаюсь, что он выслушает меня, если я ворвусь к нему, как сюда.
– В этом ты прав, – сказала Лиша. – Он видит в тебе угрозу и активно настраивает против тебя совет рачителей.
Арлен со вздохом взглянул на Рагена:
– Ты пробыл там дольше всех. Знаешь кого-нибудь, кто прислушается?
– Я в основном имел дело с Райнбеком и Джансоном, – ответил Раген. – Несколько раз охотился с братьями-королевичами, но у каждого была своя свита, а Петера я знал хуже всех. Он вспомнит меня достаточно хорошо, чтобы дать аудиенцию, но вряд ли мне удастся поколебать его бездоказательным предупреждением об опасности. Мы дали изрядно нажиться цеховому мастеру метчиков, но у рачителей свои мастера, а гильдия при Петере угодила в опалу.
Лиша посмотрела на Элиссу:
– Тебе надо повидаться с Арейн.
– С матерью-герцогиней? – спросил Арлен. – Какая польза от старой слепой вороны?
– Матушка не слепая. – Уонда возразила сдержанно и почтительно, но Лиша видела в ауре глубочайшую преданность и знала, что заметил ее и Арлен. – Она ничего не принесла Лощине, кроме добра.
– Она хитрее, чем кажется, – сказал Гаред, – но на войне от нее толку мало.
Лиша вздохнула. Если дела были настолько плохи, как обрисовал Арлен, то секретничать дальше бессмысленно.
– До того как убили Райнбека, а Сиквах зарезала Джансона, подлинной правительницей Энджирса была герцогиня Арейн.
– Как это? – моргнул Арлен.
– Ты постоянно говорил, что королевичи не могут и шнурков завязать без Джансона, – ответила Лиша. – Ты сам не знал, насколько был прав. И ты, и все остальные понятия не имели, что Джансон напрямую подчинялся Арейн.
Арлен вперился взглядом в ее ауру и прочел в ней подтверждение сказанного.
– Когда я «исчезла», чтобы ты пообщался с герцогом, моей целью было встретиться с ней и обсудить условия для Лощины. Все, что произошло при вашей встрече, устроила Арейн. Райнбек разбирался в положении дел не больше, чем лошадь вестника выбирает, куда скакать.
– Гм, – хмыкнул Арлен. – И что теперь, когда Райнбек и Джансон мертвы?
– Не знаю, – признала Лиша. – Когда мы отбыли, в гору шла герцогиня Лорейн, а Петер убедил Создателя посадить его на трон.
– И что, она поверит нам без доказательств? – спросила Элисса.
– Я напишу письма, – сказала Лиша. – Моя старая учительница Джизелл теперь королевская травница. Она побывала в Лощине и знает, с чем мы имеем дело. Надеюсь, прислушается.
– Ночь, – бросил Арлен, – у нас нет времени на политику и интриги. Нам нужны все союзники, какие найдутся.
– Ты можешь помочь нам с союзниками, которые под боком, – заметила Лиша. – Мне нужно, чтобы ты поговорил с мечеными детьми.
– Категорически – нет, – покачал головой Арлен.
– Ты сам сказал, что понадобятся все союзники, – поднажала Лиша. – Каждое преимущество. Они сильны, Арлен, и поклоняются тебе. Только ты их наставишь.
Арлен снова покачал головой:
– Не для того я разыграл свою гибель и все эти месяцы отсиживался в башне, чтобы щеголять перед сбродом. Чем больше людей узнает, что я жив, тем больше мы рискуем потерять все. Это твой промах, Лиша. Подтирай за собой сама.
– О чем вы? – осведомилась Ренна.
Арлен повернулся к ней:
– Лиша взяла на себя смелость пометить воронцом кучу ребятни. Они спятили и стали неуправляемы.
– Не так уж это и плохо, – заметила Ренна.
– В одну прекрасную ночь они из принципа сожрали сердце демона.
– Ночь! – пробормотала она.
Гаред позеленел:
– Но ведь это отрава?
Арлен глубоко вздохнул:
– Я хотел, чтобы все именно так и считали. Никто ни разу не задумался, откуда у нас с Ренной берутся силы днем? Почему вдруг Тень, псина Эвина, вымахала с ночного волка?
– Арлен… – начала Элисса.
Арлен посмотрел ей в глаза, и его ауру прошила боль.
– Выбора не было. Красийцы бросили меня умирать в пустыне. Есть было нечего. И я подумал: «Они берут у нас так много – почему бы им чуток не вернуть?»
– Сейчас блевану, – сказала Уонда.
– Тихо, – цыкнула на нее Лиша.
– Ничего страшного, – успокоил Арлен. – Я тебя не виню, Уон. Но ты сама знаешь, как бывает, когда пометишь кожу.
– Срывает чердак, – согласилась Уонда. – Становишься не в своем уме.
Арлен кивнул:
– Я только-только открыл боевые метки. Прав я был или нет, но думал лишь о том, чтобы выжить и вернуть их людям.
– Но если тебе кажется, что чердак срывает от накожных меток, то это ничто по сравнению с поеданием демона, – сказала Ренна. – Я начала это делать, чтобы не отставать от Арлена, – перед самым нашим визитом в Лощину. Помните, какой я была?
– Жуть. – Гаред отшатнулся, когда Ренна повернулась к нему. – Без обид.
Ренна улыбнулась:
– Я сама испугалась. И до сих пор бывает иногда. Каждый день начиналась борьба. Но у меня был Арлен Тюк, и он помог мне это пережить.
– Стеле и остальным ты тоже нужен, – сказала Арлену Лиша.
– Я не могу всех водить за ручку, – уперся он. – Все считают меня покойником. Пусть так и остается.
– Стела сидит в тюрьме, – ответила Лиша. – Другие рано или поздно придут за ней, и у нас начнется гражданская война – аккурат в часы, когда нам позарез нужно объединиться.
Арлен, стиснув кулаки, отвернулся.
Ренна обратилась к Лише:
– Я знаю, госпожа, что это ваш кабинет, но мне хотелось бы переговорить с мужем.
Над нею плавал призрачный образ: Ренна отвешивает Арлену шлепок по выбритому затылку. Это было так забавно, что Лиша с трудом скрыла улыбку.
– Разумеется.
Арлену было незачем изучать ауру Ренны, чтобы понять, зачем она всех попросила выйти. Он взял с нее слово выбивать из него дурь, когда понадобится, и она ни разу не подвела. Он повернулся, готовый оттолкнуть ее руку.
Но Ренна стояла подбоченясь. В ее ауре не было гнева – только разочарование.
– Бросаешь людей в беде? Не за такого мужчину я выходила замуж.
Уязвленный ее словами, он скрипнул зубами:
– Что же мне делать, Рен? Я еле справился с тобой, когда ты взбесилась. А если послушать Лишу, то таких десятки. У нас нет на это времени.
