Вздохнув, Маркус посмотрел на Александра.
– Сейчас я скажу то, чего ты вряд ли захочешь услышать, – начал он.
– Прекрасно, – буркнул я.
Пропустив это мимо ушей, декан положил ладони на стол.
– Многое изменилось. Но что-то осталось прежним. Тебя здесь не было давно, но я знаю – точно знаю, – что изменился ты. Только поэтому ты сейчас и стоишь в моем кабинете.
Меня так и подмывало спросить его, как бы он смог меня остановить, но Маркус, похоже, сам прочитал мои мысли.
– Если бы я думал, что ты собираешься нас подставить, сам бы вышел к воротам и выстрелил тебе в лоб. Да, пуля бы тебя не убила, но за время твоей недолгой отключки успел бы тебя расчленить, чтобы потом наблюдать, как Аполлион собирает себя по частям.
– Став деканом, ты превратился в жестокого мечтателя, – улыбнулся я.
Маркус усмехнулся.
– Да, высокомерие осталось прежним. Конечно, ты можешь расправиться со мной одним щелчком, но… Ты изменился.
Пристально посмотрев ему в глаза, я в конце концов отвел взгляд и поиграл желваками.
– К чему ты клонишь?
– Ни к чему. Я просто люблю поговорить, – ответил Маркус и снова уселся, положив ногу на ногу. – Ты уже знаешь, что мы установили щиты от Титанов, но долго они не продержатся. Ты же понимаешь это.
Наконец-то разговор вернулся в более комфортное русло.
– Повсюду рыщут Тени. Они захватили тело деда Джози, – напомнил я и сделал паузу. – Он погиб у нее на глазах.
Маркус тяжело вздохнул.
– Как она держится?
– Не очень.
Это была правда.
Маркус наклонил голову.
– Она с Люком и Диконом?
– Откуда ты знаешь?
– Несложно было догадаться, что парни быстро пронюхают о вашем появлении, – улыбнулся Маркус. – Общение с Диконом Джози не повредит, парень тоже потерял родителей. – Декан помолчал немного и задумчиво добавил: – Если бы вы приехали на несколько месяцев раньше, она могла бы поговорить и с Алекс. Та бы точно ее поняла.
Я глубоко вздохнул, усилием воли стараясь не смотреть на Александра, ее отца. Алекс поняла бы Джози. В конце концов, на ее собственных глазах демоны обратили ее мать, из-за чего Алекс пришлось самой лишить ее жизни.
Старые добрые времена.
– Тебе она небезразлична? – вдруг спросил Маркус.
Я недоуменно моргнул.
– Джози, – пояснил мужчина, будто я и сам не понимал, кого он имеет в виду. – Солос сказал, что ты спал не в своей комнате. – Маркус поднял руку. – Да, Солос присматривал за вами, и нет, подробности мне не нужны.
– Тогда я не знаю, что тебе ответить, – пробормотал я.
Маркус внимательно посмотрел на меня. В этот момент дверь за моей спиной открылась – обернувшись, я увидел, что Александр выскользнул из кабинета. Мало кому удавалось двигаться так же бесшумно, как я. У него это получилось даже лучше. Маркус проводил Александра взглядом.
– Он тебе не доверяет.
– Неудивительно.
– Однажды он изменит свое мнение, – заверил меня Маркус, поворачиваясь ко мне.
Я улыбнулся, хотя надежды на это не было.
– С чего бы? Она была его дочерью…
– А еще она моя племянница – и не была, а есть. Сет, ты уже расплатился с долгами?
В груди у меня словно пробили дыру – холодная, бездонная, она служила мне живым напоминанием.
– Нет. Не расплатился.
Глава 20
У меня кружилась голова от сенсорной перегрузки.
С того самого момента, как Дикон и Люк вошли в мою комнату, они не замолкали ни на минуту. Точнее, один из них – Дикон – все же исчез достаточно надолго, чтобы я успела сходить в душ и переодеться, но вернулся как раз в тот момент, когда я выходила из ванной, сменив пижамные штаны на джинсы. Кудрявые волосы были влажными и уложены в живописном беспорядке.
Эти ребята без особых усилий вытаскивали из меня все новую и новую информацию. Они вполне могли оказаться шпионами какого-нибудь греческого тайного общества, а я все болтала о своей жизни в Миссури и об учебе в университете. Эрин всегда расспрашивала меня о моей семье, но эти парни превзошли даже ее. Они только не сумели заставить меня рассказать о маме и о дедушке с бабушкой. Я просто не могла о них говорить.
Не уверена, что Сет позволил бы мне выйти из комнаты, но этим ребятам до его запретов не было дела. Они вывели меня на утреннее солнце, которое светило ярче и резче, чем в Южной Дакоте, и привели к одноэтажному квадратному зданию, где находились общие помещения и кафетерий – гораздо лучше того, что был в Рэдфорде. Линию раздачи отделяли гранитные стойки, еду накладывали невероятно прекрасные люди, и пахло просто волшебно – свежими персиками, а не чем-то жирным и пережаренным.
Болтая ни о чем, Дикон нагрузил мне целую тарелку бекона, а Люк вложил в руку бутылку апельсинового сока, после чего они потащили меня к пустому круглому столику с идеально чистой поверхностью.
Озираясь по сторонам, я почти не слышала, что говорили парни мне. Я разглядывала людей, которые сидели за другими столиками.
А они пялились на нас.
Но причины у нас были разными. Я не могла отвести от них глаз, потому что все они были безумно прекрасны. Казалось, присутствующие только что сошли с киноэкрана или с подиума. Почти у всех были удивительные яркие глаза – небесно-голубые, изумрудно-зеленые, цвета виски, даже сиреневые.
Черт возьми, у кого вообще бывают аметистовые глаза?
Кое-кто из студентов – я решила, что все они были студентами, – все же не обращал на нас внимания. Небольшими группами они склонились над столами и вместе корпели над учебниками. Картина была мне до боли знакома, и я сглотнула подступивший к горлу ком. Однако другие уставились прямо на нас – их взгляды не отличались доброжелательностью.
Сидевшая неподалеку блондинка с глубокими, темно-зелеными глазами посмотрела на нас и поджала полные губы. Стоявший рядом с ней высокий, долговязый парень с рыжевато-каштановыми волосами прищурил небесно-голубые глаза. Может, я просто сходила с ума?
Развернувшись, я посмотрела в другом направлении. Брюнетка с идеальными чертами вздернула нос.
Так. С ума я не сходила.
Отвернувшись, я встретилась взглядом с Диконом.
– Мне кажется или…
– Все на нас смотрят? Да. – Парень наклонился ко мне ближе, держа в руке полоску хрустящего бекона. – Некоторые из них глазеют, потому что им кажется, что ты смертная, и они не понимают, что ты здесь делаешь.
Люк сел рядом с ним и кивнул.
– Мы не слишком сближаемся со смертными. Нам же приходится скрывать, кто мы такие, поэтому отношения с ними осложняются. Увидеть здесь смертную – все равно что встретить единорога или химеру.
