Я закрыла глаза и обратилась к дару, который смутно начала ощущать в себе лишь там, на Кам-Ланто. Дихара предостерегла меня, что дары чахнут и умирают, если о них не заботиться, но здесь так трудно было заботиться хоть о чем-то. Все же я закрыла глаза и попыталась осознать это место знания. Я усилием воли заставила свои руки расслабленно обмякнуть вдоль тела, усилием прогнала напряжение из шеи и плеч, сосредоточилась на свете за закрытыми веками и снова услышала голос Дихары… Таков язык познания, дитя. Доверься таящейся в тебе силе.
Я почувствовала, что перемещаюсь в какое-то знакомое место, услышала шорох травы на лугу, журчание реки, ощутила медовый запах клевера, дуновение ветра, перебирающего мои волосы, а потом услышала песню, тихую и далекую, легкую, словно ночной ветерок. Голос, который я отчаянно хотела услышать. Паулина. Я запела с нею вместе, подхватила слова Священного писания о том, как дева Морриган шла по полной опасностей пустоши.
Еще один шаг, сестры мои,
Братья мои,
Любовь моя.
Долог путь, но мы есть друг у друга.
Еще одна миля,
Еще одно завтра,
Тяжек путь, но мы с вами сильны.
Я прижала два пальца к губам и замерла так, чтобы удержать мгновение, чтобы оно стало безграничным, как вселенная, а потом вскинула пальцы к небу.
– И да будет так, – тихо произнесла я, – во веки веков.
Открыв глаза, я увидела небольшую группу людей, собравшихся внизу и слушавших мое пение. Среди них были две девушки, немногим моложе меня – с серьезными лицами они смотрели в небеса, куда я отпустила свою молитву. Я тоже подняла голову, вглядываясь в небо, и мне показалось, что мои слова уже достигли звезд.
Глава двадцать первая
Паулина
Прошло три дня и две ночи, а Гвинет все еще не получила ответа от канцлера. Она убеждала меня, что, хоть я и не доверяю ни канцлеру, ни королевскому книжнику из-за того, как они относились к Лии, зато у Гвинет есть все основания именно у них разузнать, что и как. От нее они, скорее всего, не станут таиться и, что еще важнее, наверняка заинтересуются информацией от нее. Нам же надо тревожиться из-за неизвестных игроков, в данный момент такими для нас были почти все.
– Какая разница, кому мы доверяем или не доверяем помимо короля?
– Так ведь кто-то пытался перерезать Лии горло, еще когда она была в Терравине.
Я так и села, отказываясь верить услышанному от Гвинет. Лия объяснила мне рубец на шее тем, что споткнулась и упала с лестницы, неся охапку хвороста. Я очень опечалилась, поняв, как заботливо оберегала меня Лия в те дни, когда пришло известие о гибели Микаэля. Я тогда с головой ушла в свое горе и ничего не замечала вокруг. Теперь все представало в совершенно ином свете. Изменников всегда ловили и доставляли назад для суда – королевской дочери и подавно не могут отказать хотя бы в правосудии. Но кто-то хотел, чтобы она не дожила даже до слушания в суде. Я перебирала в уме членов кабинета и всех придворных, видя их в новом свете.
На третью записку, отправленную канцлеру сегодня рано утром, он ответил сразу и предложил встретиться после полудня. В этот раз Гвинет написала, что у нее есть известия о принцессе Арабелле.
Я сидела в темном закутке, подальше от чужих глаз. Впрочем, в такой час в трактире было почти пусто, если не считать пары посетителей в дальнем углу. Мое лицо скрывал надвинутый капюшон, под который я тщательно убрала свои светлые волосы. Я заняла место лицом к двери и не спеша прихлебывала горячий отвар из кружки. Гвинет сидела на видном месте за ярко освещенным столом, посреди трактира. Я должна была выйти из тени, только если получу сигнал от Гвинет, означающий, что мы переходим к запасному плану, согласно которому мне следует показаться канцлеру. Впрочем, я была почти уверена, что сигнала она не подаст. Гвинет вообще была против моего присутствия, но я упорно отвергала иные варианты. Она обвиняла меня в недоверии – возможно, открытие, что она была шпионкой, меня и отпугивало слегка, но куда больше я боялась другого: что иначе упущу шанс помочь Лии.
Канцлер пришел один, без свиты и охраны. Увидев в окно, что он подходит, я кивнула Гвинет. Держалась она прекрасно и казалась совершенно спокойной – но я уже начинала понимать, что во многом Гвинет похожа на Лию. Она умело скрывала страх за ледяным спокойствием, но в глубине души наверняка трусила и дрожала так же, как у меня дрожали руки под столом.
Канцлер подошел и сел напротив Гвинет. На нем был простой плащ, а на пальцах я не увидела обычных украшений. Следовательно, он не хотел быть узнанным. Опустившись на стул, он долго смотрел на Гвинет, не произнося ни слова. Она ответила на его взгляд. Мне хорошо видны были они оба. Осторожное молчание длилось долго. Я сдерживала дыхание, чтобы не пропустить, когда один из них заговорит, однако ни один не собирался нарушать тишину. Наконец, заговорил канцлер, странно приветливо, как с доброй знакомой, отчего у меня побежали мурашки по коже.
– Ты хорошо выглядишь, – заметил он.
– Да.
– А ребенок?
Гвинет поджала губы.
– Родился мертвым, – ответила она.
Кивнув, он откинулся на спинку стула и издал долгий облегченный вздох.
– Ну и ладно.
Лицо Гвинет окаменело, только одна бровь поднялась дугой.
– Да. Все к лучшему.
– Прошли годы, – сказал он. – Ты вдруг снова занялась сбором сведений?
– Мне деньги нужны.
– Поглядим, стоит ли чего-то твоя информация.
– Принцесса Арабелла похищена.
Канцлер рассмеялся.
– Плохо ты старалась. Мои источники сообщили, что она мертва. С ней приключился несчастный случай.
У меня так дрогнула рука с кружкой, что немного отвара выплеснулось на стол. Гвинет сузила глаза, даже не взглянув в мою сторону.
– Значит, ваши источники ошибаются, – настаивала она. – Ее увез в качестве пленницы Убийца из Венды. Он так и сказал, что повезет ее в свою страну – но с какой целью, я не знаю.
– Всем известно, что Венда не берет пленных. У тебя концы с концами не сходятся, Гвинет. Думаю, нам больше не о чем говорить, – канцлер с шумом отодвинул стул и встал, чтобы уйти.
– Я узнала это от ее фрейлины, Паулины, – поспешно добавила Гвинет, – которая своими глазами видела, как увозили принцессу.
Канцлер замер.
– Паулина? – он снова опустился на стул. – Где она?
Я сглотнула и пониже опустила голову.
– Скрывается, – ответила Гвинет, – в какой-то северной стране. Бедная перепуганная мышка, она отдала мне последние монеты, чтобы я смогла сюда приехать, и умоляла помочь принцессе Арабелле. Она хотела, чтобы я обратилась к вице-регенту, а я вместо этого явилась к вам – потому что нам есть что вспомнить. Понадеялась, что вознаграждение от вас будет более щедрым. Паулина обещала, что я получу хорошую награду за труды. Я уверена, что король и королева ждут не дождутся возвращения принцессы и готовы простить ее за неблагоразумный поступок.
