– Просто другое название лжеца. Но я понимаю, зачем вам это слово. Не всякому государству оно нужно.
Он отошел к окну, выглянул, не боясь поворачиваться ко мне спиной, но не убирая руку далеко от висящего на поясе кинжала. Рассмотрев узкое окно и как будто прикинув на глаз его ширину, он снова повернулся ко мне.
– Мне все же очень любопытно, как это срочное послание Венде от принца поспело точно к приезду сюда Лии. Почти как если бы ты крался за нами по пятам. Интересно и то, что ты заявился один, без пышной свиты. Разве так обычно путешествуют изнеженные придворные вроде тебя?
– Да, если не хотим посвящать в курс дела весь двор. Принц уже подбирает новый кабинет на смену отцовскому, но если хоть кто-то разнюхает о наших планах, все пропало. Даже у принцев власть не безгранична. По крайней мере, пока они не станут королями.
Каден пожал плечами, показывая, что короли и принцы его мало интересуют. Зашнуровав второй башмак, я поднялся. Взмахом руки он показал мне, чтобы я шел первым. Когда мы вышли в коридор, он спросил:
– Доволен ли ты жильем?
Комната представляла собой будуар с огромной кроватью, пуховой периной, сетчатым пологом, коврами на стенах и уютными мягкими халатами в шкафу. В ней пахло ароматными маслами, пролитыми винами и еще чем-то, о чем я предпочитал не думать.
Каден нарушил мое молчание:
– Это одна из его слабостей. Комизар не принимает посетителей женского пола в собственных покоях. Видимо, он решил, что изнеженному вельможе здесь будет уютно. Что ж, как я вижу, он оказался прав, – он остановился и посмотрел мне в лицо. – Мое собственное жилье намного скромнее, но Лии оно пришлось по вкусу. Если ты понимаешь, что я хочу сказать.
Мы стояли лицом к лицу. Я понимал, что за игру он ведет.
– Хочешь раздразнить меня, чтобы я на тебя бросился, и тогда ты сможешь перерезать мне глотку?
– Мне незачем перерезать тебе глотку. Но я должен тебя предупредить. Если хочешь, чтобы Лия осталась в живых, держись от нее подальше.
– А теперь ты грозишься убить ее?
– Не я. Но если у Комизара или Совета возникнет хоть легкая тень подозрения, что вы двое что-то замышляете, спасти Лию не смогу даже я. Помни, твой обман могут разоблачить. Не тяни ее за собой. Да, и не забывай – прошлой ночью она предпочла тебе меня.
Потеряв голову, я прижал его к каменной стене, но его нож уже был у моего горла. Он улыбался.
– Еще одна любопытная деталь, которая не дает мне покоя, – хотя ты и проиграл мне в состязании на бревне, но по отточенным движениям можно узнать скорее хорошо подготовленного солдата, чем кисейную благородную барышню.
– Может, просто тебе нечасто приходилось встречать кисейных благородных барышень.
Каден опустил нож.
– Это верно.
Остаток пути до зала Санктума мы проделали молча, но его слова кувалдой били мне в висок… Не тяни ее за собой… хоть легкая тень подозрения, что вы вдвоем что-то замышляете…
А Каден, похоже, уже догадывается. Как ему это удалось, я не знал, но мне следовало быть убедительнее, чтобы уверить его и прочих дикарей: нас с Лией ничто не связывает. Мерзко было это сознавать, но он был прав в своих рассуждениях – если меня раскусят, я не должен погубить и Лию.
Глава двадцать четвертая
Одобрил и принял клан Меурази.
Я понимала, что должна чувствовать страх. Одобрение – это искра, из которой может разгореться ненависть, а я никак не должна была допустить, чтобы Совет невзлюбил меня еще больше.
Но клан приветствовал и принял меня. И я это почувствовала. Отвернуться от этого я не могла. Я ощущала их поддержку в каждом стежке, в каждом кожаном лоскуте того платья, которое было на мне сейчас. Я чувствовала удивительную полноту и цельность. Маленькая Ивет сказала, что Эффире понравилось мое имя. Неужели простые венданцы за стенами Санктума слышали прежде имя Джезелия, и не откуда-нибудь – а из забытых песен, передаваемых из поколения в поколение в их родах?
Я размышляла о том, не преувеличивает ли Каланта враждебность Совета ради собственной выгоды? Прошлым вечером она наблюдала за Рейфом с не меньшим интересом, чем Комизар, – вот только причины у нее могли быть совсем иными.
– Идем же, – Каланта нетерпеливо подтолкнула меня в спину.
Я вошла в зал Санктума. В нем было шумно и многолюдно, и я понадеялась, что смогу проскользнуть на свое место незамеченной, но тут один из наместников, увидев меня, оторопело замер и закашлялся, обрызгав элем своих соседей. Какой-то чивдар неслышно выругался.
Мое беззвучное появление встряхнуло всех не меньше, чем если бы в зале раздался визг резаного поросенка. А когда толпа солдат расступилась, меня увидели Рейф и Каден. Они сидели за столом в другом конце зала, но при моем появлении медленно поднялись. У обоих был странный вид – смущенный и даже испуганный, словно прямо перед ними вдруг выскочил дикий зверь. Рейф не мог знать, что означает наряд из кожаных заплаток, и я недоумевала, почему и он глядит на меня так же.
Я не остановилась и продолжала идти вперед. Платье сидело как влитое. Раздались негромкие реплики по поводу кавы на моем плече и несколько одобрительных возгласов. Перед ними была не презренная монаршья особа, которую они видели вчера вечером. Сейчас мой облик был иным, более понятным и узнаваемым – девушка, которая выглядела почти как одна из них. Я была частью их истории, восходящей к древнейшему клану Венды.
– Jabavé! – Малик и еще два рахтана встали у меня на пути. – Что это нацепила на себя морриганская шлюха?
Их кинжалы были наполовину вынуты из ножен, готовые раскромсать на мне платье. Или меня вместе с платьем.
Я сверкнула на них глазами.
– Вы боитесь? Осмеливаетесь подойти ко мне, только обнажив кинжалы? – Я нарочито медленно обвела взглядом располосованную физиономию Малика, с которой еще не сошли следы моих ногтей. – Впрочем, ваш страх понятен. Учитывая обстоятельства.
Малик шагнул ко мне, но Каден внезапно оказался рядом и оттолкнул его.
– Она надела то, что ей велел носить Комизар – подходящую одежду. Ты осмеливаешься оспаривать его приказания?
Костяшки пальцев, которыми Малик сжимал нож, побелели. Приказания или нет, в его глазах горела жажда мщения. Это продолжалось с тех пор, как я оставила отметины на его лице. Двое других рахтанов, стоявших с ним рядом, переглянулись с Каденом и спрятали оружие. Малик неохотно последовал их примеру, а Каден повел меня к столу.
– Ты, похоже, ничему не учишься? – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
– Надеюсь, это не так, – ответила я.
– Ты понимаешь, что надела?
– Тебе не нравится? – ответила я вопросом на вопрос.
– Это не то, что мы сегодня покупали.
