Мы решили, что безопаснее будет остановиться на постоялом дворе в одной из деревушек за городской стеной. Гвинет здесь никто не знал, но меня могли узнать, поэтому приходилось скрываться хотя бы до той поры, пока не удастся устроить встречу с лордом вице-регентом. При дворе королевы я была весьма заметной фигурой, и, возможно, меня обвиняли в измене за то, что я помогала Лии устроить побег. Из всех министров кабинета вице-регент всегда был добр к Лии, даже заботлив. Он, казалось, понимал все сложности ее положения при дворе. Если я объясню ему, в какой беде она оказалась, вице-регент наверняка сумеет преподнести это известие королю в самом выгодном для нас свете. Какой отец не приложит все силы для спасения дочери, даже если она бунтарка?
Пока Гвинет снимала нам комнату, я стояла в тени, опустив голову в скрывающем лицо капюшоне. Я видела, как она разговаривает с хозяином гостиницы, но слов не слышала. На мой взгляд, их беседа тянулась дольше, чем требовалось. Я чувствовала дрожь и шевеление в животе. Это постоянно напоминало о том, как все изменилось, сколько прошло времени, напоминало об обещании Лии: мы пройдем через все это вместе. Напоминало о том, что времени почти не осталось. Поцеловав кончики пальцев, я подняла их, обращаясь к богам. Пожалуйста, верните ее.
Какая-то бумага перешла из рук Гвинет к хозяину гостиницы. Он мельком взглянул на меня – возможно, удивился, почему я не снимаю капюшон, даже войдя в дом, но ничего не сказал и наконец-то протянул через стойку ключ.
Наша комната располагалась в самом конце коридора – тесная, но, конечно, удобнее сарая. Нове и Дьечи разместились на конюшне и были, кажется, довольны своими стойлами и свежим ячменем на обед. С деньгами трудностей не было. Я продала драгоценности, которые Лия отдала мне в Луизвеке. Даже Гвинет удивило то, как легко я договаривалась с подозрительными торговцами в задних комнатах их лавок, но я научилась этому у Лии.
Когда мы остались одни за закрытой дверью, я спросила у Гвинет, почему это заняло столько времени. У Берди это было делом нескольких минут: договориться о цене да показать постояльцу его комнату.
Гвинет бросила на кровать свой мешок.
– Я отправила письмо канцлеру и попросила о встрече.
У меня перехватило дыхание, и с минуту я не могла говорить.
– Что-что ты сделала? Против моей воли? Я уже говорила тебе, он ненавидит Лию.
Гвинет невозмутимо начала распаковывать вещи.
– Я считаю, что нужно сначала все разузнать через… менее официальные каналы, а уж потом соваться ко второму лицу в королевстве. Если окажется, что вице-регент не может помочь, мы упремся в стену.
Я уставилась на нее, чувствуя, как в бессилии опускаются руки. Вот уже второй раз она упоминает канцлера, а теперь и вовсе начала действовать без моего согласия. Казалось, она твердо намерена втянуть его в дело.
– Ты знакома с канцлером, Гвинет?
Она пожала плечами.
– Хм, может, самую малость. Наши с ним дорожки когда-то пересекались.
– И ты даже не подумала мне об этом рассказать?
– Я подумала, что тебе это не понравится, и, похоже, не ошиблась.
Я швырнула свой мешок на кровать и стала рыться в нем, ища гребень. Я усердно принялась расчесывать волосы, пытаясь распутать мысли и стараясь контролировать хоть что-то, хотя на самом деле была в полной растерянности. Она знакома с ним самую малость? Мне не нравился канцлер, и я не доверяла ему даже больше, чем Лия. В нем не было ни одной черты, которая была бы мне симпатична.
– Я придумала. Я пойду прямо к королю, – сказала я. – А ты можешь оставаться здесь.
Гвинет схватила меня за руку, останавливая мои взмахи по волосам.
– А как ты себе это представляешь? Войдешь в цитадель и постучишь своим гребешком в дверь королевских покоев? Как ты думаешь, далеко тебе удастся пройти? А может, отправишь письмо? Но вся почта сначала доставляется в кабинет канцлера. Так почему сразу не пойти прямиком к нему?
– Я уверена, что, так или иначе, сумею получить аудиенцию у короля.
– Конечно, сумеешь. Но не забывай, что ты помогла бежать Лии. Очень вероятно, что разговаривать с ним тебе придется сквозь тюремную решетку.
Я понимала, что Гвинет права.
– Что ж, если это будет необходимо.
Гвинет вздохнула.
– Благородно, ничего не скажешь, но давай попытаемся этого избежать. Сначала разнюхаем, что и как.
– Поболтав с канцлером?
Она уселась на кровать и нахмурилась.
– Лия, видать, не рассказала тебе про меня?
Я сглотнула, приготовившись услышать о чем-то из прошлого Гвинет, чего мне не хотелось знать.
– Не рассказала? О чем?
– Я служила королевству. Поставляла новости.
– Что это значит? – осторожно уточнила я.
– Я шпионила.
Я закрыла глаза. Это даже хуже, чем я боялась.
– Ну-ка, сейчас же перестань, не напрягайся так. Это вредно для ребенка. То, что я шпионка – бывшая, – еще не конец света. Нам это даже может оказаться на руку.
Оказаться на руку? Я приоткрыла глаза – Гвинет глядела на меня с широкой улыбкой.
Она поведала мне о Глазах Королевства, шпионах Сивики, рассеянных по городам и селам Морригана и передававших всевозможные сведения в столицу, верховной власти. Было время, когда она нуждалась в деньгах и хорошо научилась вызывать на откровенность постояльцев гостиницы в Грейспорте, прибираясь в их комнатах.
– Ты шпионила на короля? – спросила я.
Она пожала плечами.
– Наверное. Я имела дело только с канцлером. Он… – у Гвинет потемнело лицо. – Он был такой обходительный, а я была молодая и глупая.
Гвинет и сейчас молода. Всего на каких-то несколько лет старше меня. Но глупая? Вот уж нет. Она ловкая, расчетливая и дерзкая – в отличие от меня. В глубине души я, разумеется, понимала, что все эти качества могут оказаться полезными в поисках того, кто выслушал бы нас с сочувствием. И все же я колебалась. Я боялась оказаться втянутой в какую-то шпионскую сеть, хоть Гвинет и клялась, что больше в нее не входит. А что если это не так?
Гвинет будто видела, какие мысли проносятся у меня в голове.
– Паулина, – твердо сказала она. – Ты, наверное, самый верный и самый праведный человек из всех, кого я встречала. Это восхитительно, но иногда еще и немного раздражает. Пора уже, соберись. Хватит изображать хорошую девочку. Хочешь ты помочь Лии или нет?
На это я могла дать лишь утвердительный ответ.
Что бы мне ни пришлось для этого делать.
Глава седьмая
Стены смыкались, казалось, что проход с каждым шагом сужается. Меня вели по темному коридору, потом два пролета вверх по затхлой лестнице, по другому коридору, где нельзя было бы пройти, расставив руки. Три поворота, затем несколько ступеней вниз. Внутри эта крепость оказалась таким же запутанным лабиринтом, каким виделась снаружи. Застройка разных веков перемешалась в ней.
