– Завтра долгожданный день нашей свадьбы, принцесса, – Комизар поцеловал меня в щеку. – Я предлагаю начать все с чистого листа.
Нежность поцелуя удивила меня, ведь сейчас у спектакля не было зрителей.
Еле дождавшись, когда он уйдет, я стала обследовать каморку, надеясь, что обнаружу незаметную в темноте мебель, например комод или шкаф. Но ничего не обнаружила. Четыре оконца-бойницы были шириной в ладонь, а сами «покои» напоминали размером тот чулан, куда меня бросили в первый день. Кровать и массивный сундук занимали почти все пространство. И он смеет говорить о любви и жизни «с чистого листа»? Я почувствовала себя орудием Комизара, его рабочим инструментом, брошенным в сарай за ненадобностью.
При тусклом свете я начала перебирать одежду, которую Астер, Ивет и Зекия принесли сюда и аккуратно уложили в сундук. Я внимательно обследовала каждую складочку, каждый шов и карман, но ножа не было. Видимо, размышляла я, теряя надежду, Каланта передумала и успела забрать его. Я еще раз осмотрела все, платье за платьем – безуспешно. Ни среди одежды, ни в углах сундука кинжала не было. Я пошарила под матрасом – и там ничего. Я буду осторожна и припрячу его как следует. Астер в этом мастерица, она отлично знает подходящие места для тайников. Место, в которое – она была в этом уверена – никто точно не сунет нос …
Я бросилась в противоположный угол каморки, где на низком табурете стоял ночной горшок, закрытый крышкой. Открыв ее, я сунула руку в темное отверстие – и пальцы нащупали что-то острое. Астер в совершенстве постигла особенности жизни в Санктуме.
* * *
Ожидание будет долгим,
Но велика надежда
На ту, что Джезелией зовется,
Чья жизнь будет отдана в жертву
За надежду на спасение ваших.
– Песнь Венды
Глава шестьдесят третья
Как я и ожидала, утро выдалось тихим, безветренным. Я не сомневалась, что это Комизар каким-то образом договорился с неведомым мне богом погоды, и была уверена, что наверняка этот бог еще и вынужден будет заплатить за заключенную сделку.
Всю ночь я ворочалась и, кажется, вовсе не сомкнула глаз. Кое-как дотянувшись до ставни, я приоткрыла ее, и в каморку ворвалась струя ледяного воздуха. Сквозь маленькое отверстие хлынул ослепительно яркий свет. Когда глаза немного привыкли, я выглянула – и ахнула, пораженная увиденным. Все крыши, парапеты, каждый дюйм земли были покрыты толстым белым ковром. Это было прекрасно, но я испугалась. Насколько снег замедлит наш побег?
Раздался стук в мою дверь. Открыв, я увидела на полу поднос с сыром и хлебом и услышала в коридоре торопливо удаляющиеся шаги. Кто бы ни позаботился обо мне, он явно не хотел попадаться на глаза Комизару. Я съела все до последней крошки, понимая, что неизвестно, когда удастся поесть в следующий раз. Затем я стала одеваться – как и сказал Рейф, я натянула свои штаны для верховой езды и рубаху с длинными рукавами. Мало того что в брюках удобнее в седле, они были намного теплее платья. На рубашке был вырван клок там, где дернул Комизар. Приладив лоскут на плечо, я закрепила его перевязью Вальтера.
Город начинал просыпаться. Произнеси свои поминовения с Террасы Черного камня… сразу после первого колокола. Терраса была совсем близко отсюда, и даже в мое окошко величиной в кулак ее было хорошо видно. По положению солнцу я рассудила, что первый колокол прозвонит через час или даже чуть меньше. К тому времени в Совете уже должны полным ходом идти дебаты (причем, судя по вчерашним сумрачным лицам части наместников, шли они отнюдь не гладко). Не был ли ропот наместников вызван тем, что закрома Комизара полны, между тем как в их провинциях люди пухнут с голоду? Ропщущие, отчаявшиеся подданные – такое чревато тем, что могут начаться волнения, а наместник рискует прежде времени расстаться с жизнью. Возможно, мои видения давали им надежду на то, что удастся погасить огонь недовольства. Сиарра, посланница богов, видит скорую победу. Это поможет жителям провинций хоть на какое-то время забыть о голоде.
Я надела меховой жилет клана Меурази, подпоясалась связкой жертвенных костей, и у меня заныло сердце. Эти люди мне не враги. Слово варвар исчезло из моей речи, я могла отнести его разве что к нескольким жестоким извергам – в число которых, как я теперь знала, входил по крайней мере один высокородный морриганский лорд.
Стук в дверь раздался как раз, когда я сунула руку под матрас, чтобы достать спрятанный нож. Едва успев опустить матрас на место, я повернулась.
Это оказался Комизар. Я поспешно придала лицу выражение невинного удивления.
– Разве сегодня утром Совет не заседает?
Не отвечая на вопрос, он окинул меня внимательным взглядом.
– Зачем ты надела одежду для верховых прогулок?
– В ней намного теплее, sher Комизар. На улицах снег, вот я и подумала, что так возносить утренние поминовения будет удобнее.
– С этого дня больше никаких представлений – разве что в моем присутствии, – склонив голову набок, он смотрел на меня с издевкой, как на несмышленую ослицу. – Я полагаю, это поможет тебе точно вспомнить, каких слов от тебя ждут.
– Я их не забуду, – твердо ответила я.
Мы оба услышали раздающиеся с улицы отдаленные крики – люди распевали имя Джезелия.
– Ты больше не обратишься к народу, если я не буду стоять рядом, – повторил он.
Причина этого читалась в его глазах. Она слышалась в его тоне. Комизар нипочем не смирился бы с тем, что какая-то толика его власти может невзначай перейти ко мне. Он ни с кем не желал делиться даже ее крохами. Число горожан из кланов, собиравшихся на площади, заметно выросло, и они хотели слышать меня, не его. Такого он не ждал, хотя сам же и разработал этот план. Конечно, по сравнению с населением многолюдного города (не говоря уже о несметной армии) мои приверженцы были не так уж многочисленны – капля в море. Но Комизар желал властвовать над всеми до единого и быть уверенным в благонадежности каждого.
– Они зовут меня, Комизар, – мягко сказала я, надеясь растопить его суровость.
– Подождут. Перед свадьбой не повредит подогреть их нетерпение, распалить горячку. А к тебе у меня есть дело поважнее.
– Что может быть важнее того, чтобы поднять их дух, рассказав о видениях изобилия?
Комизар подозрительно уставился на меня.
– Вдохновить наместников, которым через неделю предстоит разъехаться по провинциям.
– А разве с наместниками что-то не так? – спросила я.
Вместо ответа он схватил лежащее на сундуке алое свадебное платье и бросил на кровать.
– Надень его. Я зайду чуть позже и отведу тебя на заседание Совета. По моему сигналу разыграешь перед наместниками свою обычную комедию, похлопаешь ресницами и побормочешь что-нибудь про победу. На этот раз слова должны быть правильными.
