Лучше поискать ибупрофен в другом месте. Я так и стоял за дверью, словно во власти каких-то извращенных чар. Казалось, я со стороны наблюдаю, как меня насилуют. Услышав звон тарелок, я сжал кулаки. Тарелки у меня ручной работы, куплены за пятьсот долларов в специальном магазине Гринвич-Виллидж.
Ладно хоть книги в безопасности.
Зазвонил телефон. Я посмотрел на часы.
Боже, Милли!
Телефон и автоответчик я еще не перенес по вполне веской причине: в стиллуотерской квартире не было ни электричества, ни телефонной связи.
Телефон остался в спальне. Вон он, на тумбочке.
Мужчина в штатском взял трубку, не дав включиться автоответчику.
– Алло! – проговорил он, наклонив голову в сторону коридора.
Уошберн! После утреннего инцидента он сменил рубашку.
– Нет, вы попали правильно. Это квартира Дэвида. Я сержант Уошберн из Управления полиции Нью-Йорка. С кем я разговариваю? – Уошберн прикрыл трубку рукой и скомандовал копу в форме: – Звони диспетчеру, пусть отследят вызов!
– Нет, насколько мне известно, Дэвид в порядке. Вы давно с ним знакомы? – Уошберн выслушал ответ. – Проблемы? Это нам предстоит выяснить. У нас пара вопросов к мистеру Рису. – Уошберн снова послушал Милли и ответил ей: – У нас есть ордер на обыск, вот почему. Мисс Харрисон, пожалуйста, продиктуйте мне свой адрес и номер телефона. – Уошберн записал информацию в блокнот, который вытащил из кармана пиджака. – Оклахома? Сейчас вы в Нью-Йорке? Нет? Если мистер Рис с вами свяжется, пожалуйста, попросите его перезвонить сержанту Уошберну из Семьдесят второго участка.
Полицейский в форме вернулся в спальню и показал Уошберну записанное в своем блокноте. Уошберн сравнил записи и кивнул.
– Уверяю, вы попали правильно. В договоре аренды у Дэвида стоит «Райс», в договоре об открытии счета в банке – «Рис». Мы не знаем, который из вариантов верен. Это один из вопросов, которые мы хотели бы ему задать. Пожалуйста, убедите его позвонить нам. До свидания.
Из кухни показался еще один коп в штатском:
– Ну и?..
– Подружка. Из Оклахомы. Звонит ему каждый вечер. По-моему, она удивилась, расстроилась, а о делах Риса знать ничего не знает. Номер продиктовала верный.
– Интересно, она в курсе, откуда у него деньги?
– Мы потом до нее доберемся, если здесь ничего не выясним.
– А ты уверен, что игра стоит свеч? Кроме использования фальшивых документов, предъявить нам парню нечего.
– Черт, Бейкер, а как насчет нападения? Где Рис деньги берет? У него краденый номер соцстраховки, он принадлежит старухе из Спокана, штат Вашингтон. Налоговая очень этим интересуется. По их данным, ни Дэвид Райс, ни Дэвид Рис по тому адресу не проживает, значит подоходный налог парень никогда не платил. Уверен, дело тут в торговле наркотиками.
– В матрасе ничего нет, – заявил коп в форме. – Что ты хочешь повесить на парня?
– Заткнись и ищи дальше.
– Боже, сержант, да в чем дело-то?
Бейкер высунул голову из кухни:
– Уошберн живет этажом ниже. Он следил за этим Райсом – Рисом, и парнишка почуял неладное. Вместе с дружками он напал на Уошберна, вырубил его и бросил в Центральном парке.
– Господи, сержант, что же ты обвинение ему не предъявишь?
Потому что ничего подобного не было!
– Я хочу посадить его за что-то серьезное. Свидетелей нападения у меня нет, – неохотно признал Уошберн, – сообщников Риса я не видел. Они сзади на меня набросились. Но здесь что-то не так. Я уточнил у арендодателя: задаток и первые несколько месяцев аренды парень оплатил почтовыми переводами. Потом начались чеки, только имя на них отличается от того, что стоит в договоре аренды. В прошлые выходные парень привез сюда женщину на лимузине. На лимузине в наш район? Мы пробили права по серийному номеру, указанному на чеке, и – вот тебе и на! – к ним привязан другой адрес. Мы пробили адрес и нашли другого Дэвида Риса – с совершенно другой внешностью, но теми же правами. В общем, с субботы мы следим за этим Дэвидом. В аэропорту Кеннеди мы потеряли его, испугались, что он сбежал, но в понедельник утром он пешочком вернулся в эту квартиру. После обеда он вышел на улицу, свернул за угол и снова исчез.
– В следующий раз арестуем его сразу, как увидим, – подал голос из коридора Бейкер. – А то парень слишком юркий. Вот почему Рэй и твой напарник внизу караулят. – Он вернулся на кухню.
– Кто та женщина? – спросил коп в форме.
– Его мать. Так сказал водитель лимузина. Парень заранее заплатил ему за выходные. Наличными заплатил, а в конце дал сотню на чай. Женщину они забрали из Ла-Гуардиа, а отвезли в аэропорт Кеннеди. Ни имени женщины, ни информацию о рейсах таксист не запомнил. Не исключено, что она привезла наркотики.
Оставьте мою маму в покое! Захотелось прыгнуть к подъезду, поджечь полицейские машины и разбить лобовые стекла. От злости голова заболела еще сильнее.
Я прыгнул в Стиллуотер, купил ибупрофен в мини-маркете и запил таблетку «Севен апом».
Что мне делать с Милли?
Дверь мне открыла Шерри, соседка Милли. Узнав меня, она сделала такое лицо, что объяснения мне не потребовались.
– Погоди минутку, – сказала Шерри, а войти не предложила.
Она не поздоровалась, не спросила, как дела. Просто закрыла дверь у меня перед носом.
Злость и головная боль вернулись. Когда на пороге появилась Милли, лицо у меня покраснело, кровь стучала в ушах.
– Дэви, что ты здесь делаешь?
– Хочу поговорить с тобой. – Я пожал плечами. – Раз войти меня не приглашают, может, прогуляемся?
Милли нервно сглотнула.
– Я не уверена, что хочу гулять с тобой.
– Милли, ради бога!
Она вздрогнула, и я заговорил спокойнее:
– Сержант Уошберн не сказал, что я склонен к насилию? Нет ведь? Он предупредил бы, если бы меня подозревали в убийстве.
– Откуда ты знаешь? Ладно, сейчас куртку накину.
Вскоре Милли вышла на крыльцо: руки глубоко в карманах куртки, глаза холодные, лицо бесстрастное. Я вышел на улицу, Милли – следом, на несколько шагов позади меня. Мы неспешно зашагали по тротуару. Небо мрачное, еще немного – и начнет подмораживать. От тонкой дымки, больше похожей на туман, чем на морось, все вокруг стало влажным и скользким. Чувствовался запах древесного дыма.
Молчание нарушила Милли:
– Почему ты хромаешь? Поранился?
– Нет, я мебель таскал. Слегка переборщил с нагрузкой, но я торопился.
– Я-а-асно, – протянула Милли с таким сарказмом, что мне стало не по себе.
– Это правда!
Милли резко повернула голову ко мне, и я увидел: зубы у нее стиснуты.
