Лошадь не спеша разлил по рюмкам водку по второму разу, закурил свою пижонскую сигаретку и ткнул ею в сторону таджика:
– Ты не Сухроб, ты – Перс! Запомни! А ты, – сигарета переместилась в направлении Максима, – Фаза, а не Макс. Поймите наконец, что вы одни из многочисленных копий, которых сюда забрасывает бесконечно и с незапамятных времен. Ваш кластер – быстрый, и вы, если желаете, сможете сходить на то место, куда вас забросило, – самих себя увидеть. Но отвечаю, встреча не понравится. Хотя… разок сбегать и посмотреть не помешает. Тут есть такие, попадали. Пока сам лично своей копии «клюв» в башку не вгонит, не поверит. Вам повезло, ребята. И повезло крупно. А вот что так повезет копиям, не думаю. Вас мертвяки там встретят, а оно вам надо?
Никто ничего толком, разумеется, не понял, но звучало угнетающе. Молча выпили и плотно налегли на еду, за день все проголодались. Лошадь умял с галетами банку сайры, запил спрайтом из бутылки и начал стаскивать с себя кроссовки. Носки снял, выкинул в ведро и надел шлепанцы, сполоснув босые ноги водой из пятилитровой бутыли. «Умно», – отметил про себя Фаза и за неимением сменной обуви развязал шнурки на своих ботинках.
– Какой копий? Какой грузит? Я ничиво ни понял. Таджик савсем тупой, да?
– Ну почему сразу тупой? Я, помню, долго не мог врубиться, куда попал, – добродушно успокоил Лошадь. – Понимание – оно со временем приходит, постепенно. То один немножко расскажет, то другой. Вы сейчас постарайтесь понять главное – мир совсем не так устроен, как вы думаете. И если точнее, никаких настоящих миров, кроме Улья, нет, а существует много копий, которые друг от друга отличаются, но незначительно. И куски из тех миров меняют друг друга регулярно.
– Как – отличаются? Зачем? Значит, сюда попадет другой Перс, ни такой, как я?
– Молодец, соображаешь! Другой Перс от тебя отличаться будет, но не сильно. Ну, может, ростом чуть пониже, или щетина подлиннее. А у другого Фазы глаза будут не серые, а голубые. Вот и все отличие.
– Значит, кусок попадает с одного мира, потом через неделю его меняет кусок другого, еще через неделю – кусок с третьего, и так до бесконечности? – Фазу от выпитого и съеденного начинало клонить в сон, но он стойко продолжал беседу, опасаясь, что завтра у Лошади пропадет настроение рассказывать.
– Так, но не совсем. Все кластеры грузятся через разные промежутки времени. Ваш, Архангельский, – через две недели. Тот, где мы сейчас, – через полтора года, а есть такие, что загружаются один раз во много лет и называются стабильными. Или, проще, стабами. Люди свои поселения именно там устраивают.
– Значит, другой Перс появится через неделя… – таджик произвел в уме несложные математические вычисления.
– Не факт, – возразил Лошадь.
– Как – не факт? Почему?
– Да потому, что пройдет две недели! Перс с Фазой, вернее, их копии, случайно окажутся в другой части города и под перезагрузку не попадут. А тебя, Перс, так вообще могут депортировать. – Сталкер ехидно улыбался, разливая водку по разнокалиберным фужерам.
– У меня регистраций есть! Тот пи…с, что на зарплата кинул, регистраций сделал!
– Ты извиняй, Лошадь, но меня уже спать конкретно рубит. Расскажи еще про живчик, ладно? Из чего вы его тут делаете? Или где берете? Тот, что Цыган давал, скоро закончится. Мы уже поняли, что без него не выжить.
– Живчик? Фаза, ты только что сказал – без него не выжить? Запомни свои слова, сейчас я буду делать на твоих глазах живец. Ведро только придвинь поближе, в которое я свои носки выбросил. Может понадобиться. Причем понадобиться срочно!
От слов Лошади Фазу передернуло, но он, решив ничему не удивляться, ведро придвинул. Сгорающий от любопытства Перс вытянул голову и смотрел на сталкера, как ребенок, которому сейчас покажут фокус.
– Мы с Персом распотрошили шесть животных, верно? – Лошадь дождался, когда друзья согласно кивнут, и продолжил, достав из кармана оранжевую коробочку от войсковой аптечки: – Посмотрим, чем они нас одарили.
Коробочка оказалась внутри устлана ватой, которую сталкер аккуратно развернул.
– Похожи на мелкие фасолины и круглый кусочек сахара, – заинтересованно подметил Фаза, не понимая, зачем его просили держать рядом ведро.
Рвать не тянуло, пока было просто любопытно.
– Почти угадал, только фасолины называют виноградом, или споранами, а то, что похоже на слипшийся сахар, так и зовут – сахарок. Он же горошина. А сейчас смотрите, что я буду делать.
Лошадь достал литровую бутылку минералки, свинтил крышку и отлил немножко на пол, уменьшая объем жидкости. Затем долил сто граммов водки, бросил две серые горошины и, завинтив обратно крышку, тщательно встряхнул. Примерно через полминуты встряски горошины растворились, оставив белые хлопья. Сталкер взял пустую бутылку, сунул в нее пластиковую воронку с ваткой и начал тщательно процеживать полученный раствор. Вот тут Фазе стало дурно. Он понял, что перед ним живец, который надо пить.
– А ну, не воротить рыла! Кому пить живчик религия не позволяет, убеждения, или брезгливость, может вылезти наверх и застрелиться. Я даже свой «макаров» дам! – рявкнул Лошадь, но взял себя в руки и продолжил более спокойно: – Умереть от пули легче и приятней, чем от спорового голодания. Так что, братцы, выбора у вас нет. Или живчик, или смерть.
Фаза мрачно посмотрел в злые глаза сталкера, прополоскал рот спрайтом и решительно протянул руку за бутылкой. Сделав демонстративный глоток, передал ее угрюмо молчавшему Персу. Тот протарабанил на своем языке непонятную тираду, но тоже выпил и вернул бутылку Лошади. Приготовленное ведро так и не понадобилось.
Они запили живчик водкой, потом выпили еще раз за сталкерское братство, и в глазах Фазы все поплыло. Он откинулся на кушетку, бережно пристроил на груди свой гипс из алебастра и закрыл глаза. Очередной день в безумном мире для него закончился.
На следующее утро Лошадь затеял выход в город. Фазу, ввиду полной профнепригодности, попытались оставить, но он уперся. Да, боевая единица из него неважная, но сломанное предплечье таскать рюкзак не помешает. И вообще, тягловый ишак для переноски груза нужен? Извольте, он готов. Килограммов тридцать за плечами потянуть – всегда пожалуйста.
Лошадь тяжело вздохнул и лично перевесил пистолет со своего бедра на бедро Фазы. Шансов, что тот сумеет с левой руки попасть в башку зараженного, немного, но хоть какая-то индивидуальная защита.
Сам сталкер взял лук со стрелами, забросил за спину легкий АК-74 с откидным прикладом и не забыл про «клюв», головка которого торчала над рюкзаком. У Перса остался «мосберг», применять который тот дал слово строго по команде, и в награду за понимание получил десять пулевых патронов. Общую цель похода Лошадь сформулировал мутно и неясно. Пробурчал, что надо «поднабить хабара», «пощипать жмуров» и что «нормальный сталк на базу только спать приходит». Шли, разумеется, в Архангельск, который располагался рядом, через знакомую трещину на улице Парижской коммуны.
