«Та-та-та-та!» – оглушительно прогрохотала очередь из «Утеса», и оба приятеля, не сговариваясь, прилипли к окну в дверях. Большое стекло у входа с грохотом осыпалось, тяжелые пули калибром двенадцать миллиметров влетали в зал, и почти каждая из них находила свою цель. Отлетали руки, ноги, смачно взрывались головы, и стены покрывали сплошные кляксы крови. Ребята почти сразу завалились на пол, но пулеметный огонь внезапно прекратился. Для гарантии полежав немного, Макс поднялся и осторожно выглянул в самый край окошка.
Ему казалось, что, учитывая рикошеты, в зале должен остаться мясной фарш, но не тут-то было. Психов выжило достаточно, и они спокойно выходили, как будто ничего не произошло. Выходили безрукие, с развороченными животами и висящими кишками, и шли они прямо по тем, кому пулями оторвало одну или обе ноги. Лежачие сосредоточенно ползли в сторону выхода, ну а там всех заботливо принимали знакомые ребята с кирками.
Максим смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, рядом пыхтел Сухроб, но кровавое представление начало принимать угрожающий характер. Угрожающий конкретно им двоим. Быстро упокоив самых шустрых, убийцы, не прекращая поднимать и опускать свое страшное оружие, медленно зашли в кафе. В торговом зале оставались тяжелораненые или не успевшие выбраться на улицу безумцы, и палачи намеревались завершить свою страшную работу.
Тихо, очень тихо Максим просунул в проушины двери-решетки электрод, загнул его и закрутил оба конца в спираль. После секундного раздумья взял еще один и проделал то же самое. Закончив, сделал знак рукой Сухробу, и они переместились в другую часть подсобки – к служебному выходу на улицу, надежно перекрытому приваренными утром уголками.
Теперь, даже если убийцы вышибут окно в китайской двери, то решетка их на время остановит, а таджика с Максом с этой точки не заметно. Пусть посмотрят, убедятся, что ничего ценного тут нет, и валят на все четыре стороны. Маловероятно, что жалкое имущество ребят грабителей заинтересует, а главную ценность – генератор, Сухроб вовремя задвинул в туалет подсобки.
Но, на их счастье, к ним вламываться никто не собирался. Подошли, пару раз ударили киркой в двери – и свалили по своим делам, до трясучки перепугав приятелей. Выглядывать в дверное окошко было страшно, и Максим попробовал следить за улицей через закрывающие выход уголки.
Прямо перед кафе стояла переделанная в бронетранспортер цистерна с пулеметом. Заметно шевелился боец в башне, а вот разглядеть их в глубине помещения, да еще через лес уголков, проблематично. Да и стрелок в их сторону не всматривался. Он водил длинным стволом в разных направлениях и старался контролировать ближние и дальние подходы. Рядом с цистерной притулился тот самый джип, и если сильно извернуться, можно разглядеть торчащий уголок КамАЗа. Мародеры завернули в «Спорттовары» вторым рейсом и сейчас загружали барахло.
Максим с Сухробом, тихо переговариваясь, наблюдали за процессом, как вдруг пулеметчик резко крутанулся вместе с башней и выдал длинную, примерно в половину ленты, очередь. Поддерживая его, захлопали выстрелы из дробовиков, и ребята уже привычно легли на пол. А в следующий момент произошло невероятное – на площадь у кафе выскочил Кинг-Конг! Ну как еще назвать огромную, высотой не менее трех метров, обезьяну? Вот только обезьяну безволосую и всю покрытую пластинами, похожими на хоккейные щитки. Но детали Максим рассмотрел плохо – уж слишком быстро обезьяна двигалась.
Кинг-Конг легко запрыгнул на цистерну и одним движением загнул длинный ствол «Утеса» под девяносто градусов. Потом схватился толстыми ручищами за прикрывающую стрелка решетку и, громко хекнув, как штангист, выдрал башню из гнезда вместе с пулеметчиком. Вернее, с верхней половиной пулеметчика. Нижняя, с ногами, осталась в глубине цистерны, и связывали обе половинки длинные лиловые кишки. По Кинг-Конгу отовсюду стреляли из разнообразного оружия, но стрельба не причиняла обезьяне ни малейшего вреда. Тварь взмахнула башней и, словно волейбольный мяч¸ метнула ее в направлении стрелков. Грохот выстрелов разбавил крик раздавленного человека.
Потом Кинг-Конг начал развлекаться. Он содрал жалюзи с кабины автоцистерны и вытащил визжащего от страха мародера. Перевернул на крышу джип и устроил охоту за стрелками. Ответный огонь заметно поредел – похоже, что отважные грабители предпочли попрятаться. Исход схватки сразу стал предсказуем и понятен. Разгром каравана налицо, но неожиданно свирепая горилла замерла на месте.
Из подворотни или мусорных бачков выскочила мелкая, похожая на таксу, шавка и принялась осыпать несокрушимого Кинг-Конга противным визгливым лаем. Впрочем, ближе чем на десять метров шавка к нему не подбегала. Монстр моментально забыл про мародеров и кинулся на собачонку стремительным прыжком. Но ничего не вышло – псина мало того, что увернулась, так еще и успела его цапнуть сзади за подъем стопы.
Веселье продолжалось долго. Они носились кругами вокруг памятника, монстр, словно игрушечные кубики, раскидывал мусорные баки, между которыми собачонка пряталась, перевернул несколько припаркованных машин и своего добился. Шавка выдохлась. Понимая своим слабеньким умишком, что пора заканчивать, она, увернувшись на ходу от брошенной чугунной урны, спряталась в самом безопасном месте, до которого смогла добраться. Шмыгнула между наваренными поперек прохода уголками, проскользнула и прижалась к ногам обалдевшего Максима, дрожа всем своим маленьким и слабым тельцем.
Глава 4
Перс и Фаза
Здание едва заметно дрогнуло. Толчок не такой мощный, как при землетрясении, но сидящий на полу Максим почувствовал вибрацию вполне отчетливо. Кинг-Конг, перед тем как с размаху влепиться в уголки, сгруппировался, прыгнул и ударил всем своим немалым весом. Конструкция выдержала, но прогнулась внутрь. Сварка местами отломилась, а вмурованные в стену швеллера вывернулись, брызнув по сторонам кусками штукатурки.
Монстр явно развлекался и наслаждался своей силой. Несколько уголков он выдрал с мясом, некоторые порвал длинными ручищами, потом схватил чугунную литую урну и начал ей работать, как тяжелым молотом. Если удавалось выдрать уголок, то чудище принималось им торжественно размахивать и в итоге запускало в направлении редких, одиночных выстрелов. Но конструкция сдаваться не желала. Ребята со страху вбухали в нее столько железа и так его хаотично наварили, что потеря отдельных частей на общей прочности почти не сказывалась.
В итоге монстр начал заметно уставать. Он делал паузы, перешел с бега на шаг, и у Максима возникла робкая надежда, что их оставят наконец в покое. Но не тут-то было. Устал монстр, а собачонка не только отдохнула, но и уверовала в свою неуязвимость. Стоило тому ослабить напор и остановиться, вертя уродливой башкой по сторонам, как шавка проползла под уголками, куснула острыми зубами за толстый палец на ноге и зашлась противным лаем, унижая грозного соперника. Вот с этого момента за них взялись всерьез. Без размахивания в воздухе выломанными уголками и метания их в выглядывающих из укрытий мародеров.
Кинг-Конг конструкцию больше не долбил чугунной урной. И не пытался ее целиком вытащить на улицу, освобождая вход. Он начал ее методично расшатывать и дергать, проделывая нору под размер своего тела. Огромные, доходящие до коленей руки вытянулись и перебирали сваренные уголки, испытывая их на прочность. И слабые места, само собой, нашлись. То, что отдиралось, отдирал, а то, что с одного бока отламывалось, – заворачивал и отгибал в сторону.
