Она даже рассмеялась от облегчения и порозовела.
– Софи… – только и смогла вымолвить Конни.
– Я знаю, Констанс, знаю все, что ты можешь на это сказать. Что это невозможно, что у нашей любви нет будущего. Но разве ты не понимаешь? Я боролась с собой долго-долго, старалась уговорить себя, что мы не можем быть вместе, но сердце меня не слушается. И Фредерик – с ним все точно так же. Мы не властны над нашими чувствами. Мы просто жить друг без друга не можем!
– Но, Софи, – выговорила Конни, глядя на нее с ужасом, – ты ведь понимаешь, что любые отношения между вами невозможны, ни сейчас, ни в будущем? Ты не можешь этого не понимать! Софи, Фредерик – высокопоставленный нацист. Если союзники выиграют войну, ему почти наверняка грозит арест или даже смерть…
– А если выиграют немцы?
– Вот еще! Они никогда не выиграют! – Такое Конни и обсуждать всерьез не могла. – Но чем бы ни кончилась эта ужасная война, после нее люди, воевавшие с разных сторон, никогда вместе не уживутся. Такая семья ни у кого не встретит поддержки.
– Мы это понимаем, конечно, но Фредерик уже продумал разные способы, как выйти из ситуации.
– Так ты это всерьез, про совместное будущее? – У Конни челюсть свело от напряжения. – Но как? Где?
– Бывает так, Констанс, что руководитель страны устанавливает свои правила, но это не значит, что все, кто вынужден ему подчиняться, разделяют его убеждения.
Конни в отчаянии схватилась за голову.
– Ты хочешь сказать, Софи, что Фредерик убедил тебя, что не верит в идеалы нацизма? Но он – национал-социалист и прямой участник событий, приведших к страданиям миллионы людей! На нем ответственность за все, что происходит сейчас в Европе! Твой брат говорил мне, что Фредерик в подчинении у самого Гиммлера. Он…
– Нет! Фредерик притворяется – точно так же, как мы! Он образованный, культурный человек, он набожный христианин, он против догм нацизма! Но что он может поделать? – Софи вздохнула. – Признавшись, что он на самом деле думает, он подпишет себе смертный приговор.
Конни молча смотрела на бедную, запутавшуюся Софи. Мало того что физически слепа – еще и чувство ослепило ее настолько, что она верит всему, что говорит ей возлюбленный!
– Нет, Софи, я не в состоянии поверить тому, в чем ты пытаешься меня убедить, и ты тоже не должна этому верить. Разве ты не видишь, к чему подводит тебя этот человек? Он тебя просто использует! Смею предположить, что у него есть сомнения относительно Эдуарда, и он рассчитывает, что ты поможешь ему узнать правду!
– Ты ошибаешься, Констанс, – страстно перебила ее Софи. – Ты не знаешь, какой он, ты не слышала наших разговоров! Он хороший человек, я это чувствую и верю ему безоглядно! А когда война кончится, мы убежим, исчезнем.
– Но куда же вы исчезнете, Софи? Где же вы спрячетесь? – Конни хотелось плакать от того, до чего наивна Софи. – За ним будут охотиться, чтобы отдать под суд!
– Мы выпутаемся – и самое главное, будем вместе! – Софи надула губки, совсем как капризный ребенок, которому отказывают в желанной игрушке. Конни, теряясь, рассмеяться ей или закричать, решила подобраться с другой стороны.
– Софи, – мягко сказала она, – я понимаю, чувство, которое ты испытываешь к Фредерику, всецело захватило тебя. Но ты ведь сама сказала, что в первый раз влюблена. Возможно, пройдет какое-то время, и ты сможешь рассуждать более здраво. Что, если это всего лишь страсть, которая скоро пройдет?..
– Будь добра, Констанс, оставь этот покровительственный тон. Я, конечно, слепа, но я взрослая женщина и знаю, что мое чувство – подлинное. Скоро Фредерик на несколько недель уедет в Германию, но он вернется за мной, вот увидишь. А теперь, окажи мне любезность, позови Сару, пусть отведет меня наверх, – отрезала Софи. – Я устала и хочу отдохнуть.
И ошеломленная Конни, поднявшись, чтобы пойти за Сарой, вдруг поняла, что в облике милой и беспомощной девушки таится женщина, которой никогда в жизни никто ни в чем не отказывал.
Глава 14
Несколько дней после того Конни ломала голову, не поделиться ли с Эдуардом тем, что рассказала Софи. Если поделиться, она предаст доверие единственного друга, который у нее сейчас есть. Если же, напротив, промолчать, то тогда она усугубит угрозу, и без того над всеми ними нависшую.
Софи меж тем, пооткровенничав, от нее отдалилась, и Конни завела обычай после обеда бродить по Парижу. Переходила по мосту Согласия Сену и шла дальше, до самых садов Тюильри, проветриться после мрачной домашней атмосферы. И вот как-то раз, возвращаясь с прогулки, увидела мельком знакомое лицо. Конни замерла, столкнувшись со взглядом ярких зеленых глаз, но велосипед проследовал дальше по мосту, мимо.
Винишия…
Из опасения, что за ней наблюдают, Конни подавила в себе желание обернуться. У девушки, проехавшей мимо, черные волосы были аккуратно подстрижены, и одета она была так, чтобы не выделяться в толпе, – в отличие от прежней Винишии, которая только и делала, что приковывала к себе взгляды.
На следующий день Конни в то же время снова прошлась по мосту и до садов Тюильри, где посидела на скамейке, любуясь желто-красной россыпью осенних листьев. Может быть, Винишия здесь неподалеку живет. До боли хотелось увидеть кого-то из своих, обняться при встрече. С неделю она повторяла прогулку, но Винишия ей больше не попадалась.
В ту пору Фредерик бывал у них чаще, нежели Фальк. Являлся без предупреждения, чему Софи никогда не удивлялась, а, не скрывая радости, приветствовала его, когда он входил в гостиную. Конни оставалось только надеяться, что Эдуард сам обратит внимание на то, что происходит под самым его носом, но тот часто уезжал по делам, а когда оставался дома, то выглядел рассеянным и усталым.
Так что Конни держала свои страхи при себе и, как могла, старалась не оставлять влюбленных одних в гостиной.
Однако Софи своим невидящим взглядом вполне выразительно давала понять, что ее присутствие нежелательно, и Конни, выдержав с четверть часа, обычно уходила.
К счастью, она нашла союзника в Саре, которая заботилась о Софи с самого рождения и души в ней не чаяла. Частенько, когда Конни маялась под дверью гостиной, Сара пыталась ее утешить.
– Верьте мне, мадам, я не допущу, чтобы мадемуазель Софи обидели, – и тогда Конни с благодарностью оставляла свой пост. Сара была Софи совсем как мать.
Казалось, что в жизни дома ничего особенно не переменилось, но в то же время явно что-то происходило. Как-то раз Эдуард явился под самое утро. Конни, спустившись к завтраку, нашла его утомленным.
– Мне нужно по делам на юг, – объявил он за кофе. – Констанс, если кто-то поинтересуется, где я, скажи, что в Гассене. Вернусь во вторник. Если же явятся незваные гости, поручаю тебе мою сестру. – И вышел.
Конни оказалась перед перспективой еще одного пустого, ничем не заполненного дня. Софи к завтраку не спустилась. Конни побрела в библиотеку, сняла с полки томик Джейн Остин и погрузилась в чтение, живо переживая все перипетии, выпавшие на долю литературных героев. Что еще оставалось, как не читать!
