– Об этом поговорим позже. А сейчас, если я хочу успеть вовремя, надо идти. И если меня вдруг кто-то спросит – он вскинул бровь, – я в постели с мигренью.
– Эдуард! – вдруг вспомнила Конни. – Фальк заедет за мной в десять, мы едем потанцевать…
– Значит, к десяти я должен вернуться.
Он вышел из библиотеки, а Конни рухнула в кресло и несколько минут спустя услышала, как щелкнула язычком замка входная дверь.
– Господи, – стиснув руки, взмолилась она, – пусть он успеет вовремя!
Как часовой, сидела она у окна гостиной, дожидаясь возвращения Эдуарда. Ночь была теплая, но она дрожала от страха. Часы на каминной доске тикали, отмеряя секунды, и когда звякнул дверной звонок, Конни подскочила, вспомнив про Фалька. Вышла в вестибюль и увидела, как горничная, открыв дверь, впускает его.
– Вы приехали рано, герр Фальк, я еще не готова, – проговорила.
– Вы ошиблись, фройляйн Констанс. – Гость улыбнулся с нехарактерной Фальку сердечностью. – Я Фредерик. Хотел узнать, принимает ли мадемуазель Софи? Возможно, она говорила вам, что завтра я уезжаю. Пришел проститься.
– Да, конечно, она в библиотеке. – Конни указала рукой на нужную дверь. – И простите, что я приняла вас за Фалька. Он обещал зайти.
– Не извиняйтесь, прошу вас. Такое случалось прежде и, я уверен, случится не раз впредь. – Обойдя ее с легким поклоном, Фредерик прошел в библиотеку и прикрыл за собой дверь.
Гадая, что там еще впереди, Конни поднялась к себе в комнату, чтобы приготовиться к предстоящему испытанию. Оделась, накрасила губы, спустилась и вновь заняла свой пост у окна, чтобы сразу предупредить Эдуарда, что Фредерик в доме.
Стрелки часов показывали без четверти десять, когда на улице послышались шаги. Подбежав к двери, Конни распахнула ее, и Эдуард буквально упал ей в руки. Он сразу выпрямился, натужно дыша, и она ахнула при виде крови на его правом плече, сочащейся сквозь пиджак.
– Боже мой, Эдуард, ты ранен! Что случилось? – громко прошептала она.
– Я опоздал. Когда я спустился в кафе, там уже были гестаповцы. Началась перестрелка… Даже не знаю, кто именно меня зацепил. Не беспокойся, Констанс, кость не задета, пуля прошла сквозь мягкие ткани. Со мной все обойдется. Вот за твою подругу я, к сожалению, не поручусь… – с трудом выговорил он.
– Эдуард, – поспешно сказала она, – у нас гость, он не должен тебя увидеть…
Но было поздно. Эдуард смотрел мимо нее, на Софи и Фредерика, которые вышли в вестибюль.
– Эдуард, да вы ранены! – воскликнул в изумлении Фредерик.
– Нет, это пустяки, – быстро ответил тот. – Просто вышел из ресторана и попал на улице в переделку.
– Фредерик, что случилось? – всполошилась Софи. – Ты ранен, брат? Надо вызвать врача? Доставить тебя в больницу?
– Ничего не нужно, – пьяный от боли, выговорил Эдуард. – Я лучше пойду наверх.
– Я тебе помогу, – вызвалась Конни.
– Нет, скажи Саре, пусть приготовит мне ванну, – морщась, Эдуард начал взбираться по лестнице. – Утром буду как новенький, не волнуйтесь. Спокойной ночи.
Все трое стояли внизу, пока он мучительно преодолевал ступень за ступенью. Едва он дошел до самого верха и скрылся, как раздался дверной звонок.
– Это ваш брат, – бросила Конни, торопливо срывая свое пальто с вешалки. – Прощайте, герр Фредерик! Софи, увидимся позже.
Конни открыла Фальку, широко улыбаясь:
– Я готова! Пойдемте?
Не привыкший к столь радостному приему, Фальк удивился, что его не пригласили войти, но предложил ей руку, и они сошли по ступенькам к ожидавшей его машине. Шофер распахнул перед Конни заднюю дверь, и Фальк сел с ней рядом, обдав ее острым, кислым дыханием, как всегда с перегаром. Мазнул ее по плечу свастикой, вышитой на рукаве мундира, и по-хозяйски положил руку на коленку.
– Уфф! Как хорошо оторваться от дел хоть на время! Да, день выдался занятой.
– Но успешный? – сохраняя самообладание, спросила Конни.
– Чрезвычайно успешный! Двадцать человек захватили, хотя у них было оружие, и мы потеряли отличного солдата, он был моим другом. Кое-кто, конечно, ушел… но вот те, кого мы взяли, ох как они начнут раскалываться, когда мы возьмем их за бока! Ничего, всех, кто сегодня ушел, найдем. Но это, – он похлопал ее по коленке, – это будет завтра. А сегодня – они за решеткой, а я хочу отдохнуть.
Конни тошнило от ужаса, а Фалька так и распирало от ликования. Когда они вошли в клуб, она, извинившись, пошла в туалет и закрылась в кабинке. Села на крышку унитаза, опустила голову между колен. Ужасная слабость охватила ее. Дыхание вырывалось короткими, рваными толчками. Игра окончена? Когда Фредерик скажет брату, что Эдуард явился домой с огнестрельной раной, у Фалька наверняка вспыхнут подозрения. И, возможно, Фредерик успел уже доложить об этом в гестапо!
И все из-за нее! Она нарушила запрет Эдуарда, не оправдала его доверия, вступила в контакт с Винишией и, не сумев ее предупредить, разрушила его тяжко добытое и тщательно оберегаемое прикрытие, толкнула его под пулю.
– Что я наделала! – простонала она. А Винишия! Удалось ей, как Эдуарду, уйти, или она сидит сейчас в казематах гестапо и ждет пыток? Всех участников Сопротивления сначала пытают, а потом отправляют в лагеря смерти или, если повезет, расстреливают на месте.
Конни стиснула зубы, вышла из кабинки, ополоснула лицо. Заново накрасила губы и, глядя на себя в зеркало, приняла решение.
Сегодня она должна сделать так, чтобы у Эдуарда, если он еще не арестован, было как можно больше времени, чтобы прийти в себя. Чего бы ей это ни стоило.
Эдуард лежал в постели и, сжимая зубы, терпел боль.
После того как он принял ванну, верная Сара промыла рану, смазала ее йодом, присыпала белым стрептоцидом и забинтовала.
– Месье Эдуард, – в отчаянии проговорила она, – так нельзя, вам нужно в больницу. Хотя бы вызвать врача! Рану надо правильно обработать. Кость не задета, да, но рана глубокая и там внутри, может быть, еще есть шрапнель!
– Сара, вы же знаете, что я не могу, – он поморщился, потому что от йода щипало, как от укусов тысячи пчел. – Надо справляться своими силами. Фредерик фон Вендорф уехал?
– Нет, он еще в библиотеке с мадемуазель Софии.
Эдуард взял Сару за руку.
– Сара, вы ведь понимаете, что для меня почти наверняка все кончено? В кафе меня видело множество людей, в том числе офицеры гестапо. Все вы в равной мере попадаете под подозрение. Я… – Эдуард попытался сесть, но не смог и, морщась, откинулся на подушки. – Сара, вы должны, как мы раньше планировали на случай подобных обстоятельств, немедля покинуть дом. Взять мадемуазель Софи и Констанс и поехать в Гассен. Гестапо может нагрянуть сюда в любую минуту.
– Месье, – Сара покачала головой, – вы же знаете, я этого не сделаю. Тридцать пять лет я работаю в вашей семье. Я восхищаюсь вашим мужеством. Два года назад эти свиньи застрелили моего мужа. Я вас не оставлю.
