Ознакомившись с содержанием ориентировки, генералы Шепелев, Рудаков и полковник Писаренко обратили свои взгляды на генерал-полковника Георгия Градова. На его усталом лице и в карих глазах читалась неподдельная тревога. В последние месяцы ему и подчиненным приходилось работать с полным напряжением сил. Казалось, что полмира ополчилось против России. Даже карликовые Эстония, Литва и те норовили тявкнуть и цапнуть за ногу своего великого соседа, а их доморощенные шпионы, не стесняясь, лезли через заборы и пытались фотографировать боевую технику армейских частей и военно-морских баз в Черняховске, Гвардейске, Балтийске и Кронштадте.
С каждым днем осложнялась обстановка и на южных рубежах России. Президент Грузии Саакашвили и его ближайшее окружение, оправившись от поражения в августе 2008 года, при поддержке США и других стран НАТО, в спешном порядке наращивали военные мускулы. В армию и МВД возобновились поставки новейшего вооружения наступательного характера. В конце октября 2009 года на территории древней Колхиды, у границ независимой Абхазии, защиту которой взяли на себя пограничные войска ФСБ России, состоялись совместные американо-грузинские военные учение под кодовым названием «Немедленный ответ». Недвусмысленность названия говорила сама за себя.
12 марта 2010 года в Брюсселе состоялось заседание Комиссии «НАТО — Грузия», на нем обсуждалась стратегия грузинского правительства «Об отношении к оккупированным территориям» — независимым государствам Абхазии и Южной Осетии.
19 ноября 2010 года в парламенте Грузии прошло закрытое заседание комитетов по связям с соотечественниками, внешних связей и комиссии по восстановлению территориальной целостности, на котором был рассмотрен проект Плана действий по выражению протеста против проведения зимней Олимпиады-2014 в Сочи. В нем приняли участие представители Совбеза Грузии, ряда министерств и ведомств, а также прибывшие в Тбилиси представители Кабардино-Балкарии и черкесских землячеств из Турции, Германии, Израиля и США. Его участники договорились о проведении скоординированной масштабной пропагандистской кампании в международных СМИ с целью дискредитации зимней Олимпиады в Сочи.
Особую тревогу Градова вызывала деятельность Специальной службы внешней разведки, департамента военной разведки Минобороны и департамента конституционной безопасности Грузии. На их базах в Телави, Сачхере, Коджори и других возобновилась подготовка разведывательно-диверсионных групп для заброски на территорию Абхазии, Южной Осетии и Северного Кавказа. По личному указанию министра внутренних дел Мирабешвили из тюрьмы были выпущены главарь боевиков Дато Шенгелия и его подручные. С их выходом на свободу возобновилась бандитско-террористическая деятельность на территории Абхазии и Южной Осетии.
На западных границах обстановка также имела устойчивую тенденцию к осложнению. В странах Балтии НАТО продолжало наращивать свое военное присутствие. Некогда братская Украина все дальше дрейфовала на Запад. Под патронажем США, Канады, Польши и Германии на ее территории как грибы после дождя плодились различные неправительственные фонды и организации. Их численность превысила 1500, а бюджету могло позавидовать иное государство — 5 миллиардов долларов составляли лишь верхушку денежного айсберга. Эта организационно-информационная машина денно и нощно промывала мозги украинским гражданам, противопоставляя их гражданам России. Многочисленные советники из госдепа США и ЦРУ вели себя как дома в МИДе и силовых структурах Украины. Глава Службы безопасности Наливайченко чаще пропадал в Лэнгли, чем у себя в кабинете. А по возвращении на Украину, терзаемую алчными кланами олигархов, он вместо борьбы с ними совершал инспекционные поездки по лагерям подготовки боевиков-националистов и не гнушался пожимать руки тем, у кого они были по локоть в крови безвинных жертв, погибших от терактов во Владикавказе, Минводах и других городах России.
Не менее нагло и цинично действовали хозяева тбилисских и киевских марионеток — Вашингтон и Лондон. Прикрываясь демагогическими заявлениями о приверженности миру, они нагибали под себя мелкотравчатых европейских правителей и все ближе продвигали к границам России военные структуры НАТО.
В этих условиях руководству России ничего другого не оставалось, как принимать энергичные меры по укреплению Вооруженных сил. Министр обороны Анатолий Сердюков, сугубо гражданский человек, начальник Генштаба генерал Николай Макаров и их окружение энергично взялись за давно назревшую военную реформу. Невзирая на чины и прошлые заслуги, они перетряхивали руководящие военные кадры, безжалостно крушили то, что, на их взгляд, мешало созданию нового облика Вооруженных сил. В мгновение ока рушились сложившиеся за многие десятилетия стереотипы мышления командных кадров и структур управления войсками. «Стон и плач» стояли по всей армии и флоту.
Решительность и беспощадность, с которой Сердюков ломал забюрокраченные управленческие структуры и стремился приблизить их к практическим нуждам войск, находили понимание у Градова. Он отдавал должное настойчивости и упорству, с которым министр добивался того, чтобы в войсках проводились полноценные учения и тренировки, чтобы зарплата офицера стала достойной, а квартира для его семьи не была светом в конце тоннеля, который нередко заканчивался на кладбище.
Однако Градов не мог согласиться с тем, когда безжалостно изгонялись из армии офицеры и генералы, посмевшие возразить министру и начальнику Генштаба. Не мог он примириться и с тем, как реагировал Сердюков на проблемы, возникающие в ходе реформы и которые поднимались перед ним военными контрразведчиками. Последний разговор на эту тему прошел между ними на повышенных тонах. И если с предыдущим министром обороны Градову удавалось находить общий язык по большинству вопросов, а с течением времени между ними установились теплые, можно сказать, дружеские отношения, то с Сердюковым все обстояло иначе. С первого дня знакомства он строго соблюдал дистанцию и не стремился к сближению. Градов не держал на него обиды и в глубине души даже сочувствовал. Расчистить авгиевы конюшни, оставшиеся после Советской армии, и не восстановить против себя полмира — для этого требовались и воля, и мужество.
За сорок два года службы в армии и в военной контрразведке Градов повидал всякого и пришел к твердому убеждению: успех военной реформы определялся не только силой духа личного состава, эффективностью действий штабов, надежностью систем боевого управления войсками, а и уровнем их технической оснащенности. И в этой последней, но не последней по значимости составляющей боевой мощи Вооруженных сил первостепенное значение имела наука. То, что заклятый партнер — американская разведка — концентрировал свои усилия на этом звене реформы, лишний раз убеждало Градова в правильности сделанного им акцента в деятельности военной контрразведки. Он требовал от подчиненных не размениваться на сиюминутные эмоциональные споры сторонников и противников реформы — за последний год в нее не единожды вносились коррективы, а сосредоточить основные усилия на борьбе со шпионажем, поддержании высокой боевой готовности войск и содействии научно-исследовательским центрам в разработке и принятии на вооружение современных, высокоэффективных образцов вооружений.
