Храм человечества должен быть восстановлен во что бы то ни стало, проповедовали масоны и придавали некоторым ложам вид опустошения и разорения; тогда подпоры ложи, столбы, были сломаны, ступени раздроблены; это был образ разрушенного храма, истинного свидетельства человеческой ярости, насилия, гордости, сребролюбия и вероломства. Но эти разрушенные стены, ступени и столбы также значили, что истинный свободный каменщик должен «возмущения, суеверия, тиранства и вероломства сильно бороть и совершенно разорять, дабы храм благочестия, свободы и правоты в сердце его был воздвигнут и стоять мог».
Для распознания масона в постороннем человеке и определения его масонской степени масоны употребляли три способа: знак — для зрения, слово — для слуха, прикосновение — для осязания. Этот язык знаков, на котором могли изъясняться люди во всех концах вселенной, во всех странах света мира, был мировым языком масонов, был шифром
[156], понятным для масонов и непонятным для лиц посторонних. Находясь на чужбине, каждый масон мог требовать для себя опознавательной ложи, которая открывалась без обрядов, одним лишь заявлением великого мастера, что она имеет целью удовольствие познакомиться с братом, требующим опознания. После того как испытуемый сделает все знаки и прикосновения, ложа закрывается опять без обрядов возгласом великого мастера: «Братья, мы должны себя поздравить, что узнали одного из наших братьев». Брат, не выдержавший испытания, не получал права входа в ложу. Ложи всего мира отмыкали свои двери пред опознанным братом. Посторонние вчера люди открывали сегодня свои сердца брату, раз они убеждались, что это действительно масон, знавший тайну масонских внешних знаков.
Масонская символика выражала во внешних знаках масонские идеи. Точно так же масонские обряды в драматической мистерии — театральной форме — выражали эти же идеи союза. Обрядность трех низших степеней, т. е. иоанновского масонства, была сравнительно проще обрядности остальных степеней. В ней преобладала символика этических начал масонства, начал равенства, братства, всечеловеческой любви. Обрядность высших степеней, переходящая иногда в вычурность и отдающая порою некоторою деланностью, некоторою вымученностью, имела другой оттенок: тут появляется символика застращивания защиты ордена мечом мести изменникам и предателям. Колорит иоанновской обрядности сравнительно светел, ясен, а потому заманчив и увлекателен. Колорит обрядности высших степеней мрачен, темен. Символика иоанновского масонства действовала сильнее на чувство, а символика высших степеней на ум. Иоанновское масонство делало из братьев мирных идеалистов, служивших послушным орудием в руках масонского начальства. Масонство с высшими степенями обращало орден в крепко сплоченную организацию, жестокую в преследовании предателей и сильную своею тайною, своим стремлением охватить возможно большее число адептов своею дисциплиною.
В истории масонства не раз подмечается появление нового направления, когда чрезвычайное развитие высших степеней и увлечение их пышною обрядностью грозило отодвинуть на задний план высокие этические начала братства, вполне исчерпываемые иоанновским масонством. Эти новые направления выражались в стремлении опростить масонство, освободить его от пут ритуала, выдвинуть на первый план одухотворяющее начало. Так бывало и в Западной Европе, и в России. На западе благодетельное влияние оказали в этом отношении крупные масоны и выдающиеся умы Германии, как Вилланд, Гердер, Гёте, и в особенности Лессинг, со своими великолепными «Разговорами для масонов», не раз цитировавшимися и нашими масонами. В России опростителем масонства, т. е. лицом, выдвигавшим вперед этическое значение масонства, явился, между прочим, упомянутый выше доктор Эллизен, создатель союза Астреи.
ГЛАВА VIII
Преследуемые гонениями, расходитесь в разные страны и сейте всюду семена Царствия света; заключаемые в темницу, освобождайте в сугубых темницах заключенные души страждущих тамо… Темницы суть место ваших молитв, поста и терпения, а эшафоты — торжественнейший глагол проповеди вашей.
Из масонского сочинения» Царство Божие»
Необычайно быстрое распространение масонства и увлечение в масонское лоно людей различнейших слоев общества большинство современников, не вдававшихся в изыскание точных причин, объясняли модою на масонство. Другие говорили, как Вигель, например
[157]: «Полагать должно, что в воздухе бывают и нравственные повальные болезни, даже меня самого в это время так и тянуло все к тайным обществам». Однако повальные болезни не сваливают каждого; для них нужна известная почва, нужен известным образом подготовленный организм, благоприятствующий болезни; самая жестокая болезнь не уносит подряд своих жертв.
И масоны прекрасно сознавали эту истину, ставя первейшею своею задачею в деле распространения своего учения подготовку общества к восприятию масонских идей путем самой широкой пропаганды, устной и письменной. Если братьям низших степеней распространение масонского света и исправление людей внушалось только как нечто желательное, то братьям высших степеней пропаганда ставилась уже в обязательство. В степени шотландского мастера, весьма распространенной, принимаемый при присяге говорил
[158]: «Клянусь и обещаюсь царственную науку свободную каменщичества со всею возможною ревностью разнасаждать, законы наши защищать, работников по делу возбуждать, каменщиков в науке каменщической наставлять, работников, как орудий к восстановлению храма нужных, во всех странах искать, ни огнем, ни пламенем, ни гонением, ни угнетением от того не отстраняться, но с неизменным постоянством чистоту нашего ордена, правоту его законов, честь его и славу защищать, и в каком бы месте ни могла быть какая от меня помощь или услуги сколько-нибудь полезны, везде там находиться обязуюсь».
Первое старание масонов заключалось в том, чтобы разбудить общество, всколыхнуть его и, заронив в него недовольство и неудовлетворенность окружающей средой, возжечь в нем стремление к лучшему, стремление к вступлению в масонский орден, суливший земной эдем. Эта пропаганда, веденная с искусством и широким фронтом, усиливалась еще отличных примеров выдающихся масонов.
Патронами ордена свободных каменщиков почитались Иоанн Креститель, Иоанн Евангелист и апостол Андрей. Иоанн Предтеча, возвещая Спасителя мира, проповедовал покаяние и призывал людей к исправлению. Иоанн Евангелист проповедовал главным образом любовь к ближнему как к самому себе. Апостол Андрей проповедовал христианские идеи, не щадя жизни. Свободные каменщики ставили своею целью исправление рода человеческого и основным принципом принимали любовь к брату человеку.
«Внутреннее общение во свете, — читаем в “Царствии Божием”, — поглотит, наконец, все общества, когда огнь жизни всеобщего духа возжется во всех человеках. Возжигайте токмо друг в друге сей огнь света всеобщего, любви всеобъемлющей, и он искусит все, что есть в человеке злато, сребро и камение многоценное и что есть сено, солома и хварстие, что есть Божие и что человеческое. Чем больше соединяется огней, тем силы общего возжения множатся пока, наконец, последует всеобщее возжение и преображение человеков и натуры, когда центр ея воссияет во всех вещах». Следовательно, Царство Божие призывало к возжению огня взаимной любви.
