5. Что касается других иностранных граждан, при необходимости нужно применять общие меры депортации из России нежелательных иностранных подданных в соответствии с существующими правилами.
Изложенные правила, принятые и подписанные главами трех основных источников власти в империи — царем, верховным главнокомандующим и главой правительства, четко устанавливали принципы насильственного перемещения даже для отдаленных от фронта районов и безусловно распространялись на натурализовавшихся иммигрантов и иностранцев вообще.
Пункты 4 и 5 официально выражали то, что открыто отразилось в действиях погромщиков: подозрительность в отношении иностранных граждан не считалась с четкими правовыми категориями, созданными для подданных враждебных государств, и расширялась до более общих ксенофобских принципов, направленных против иммигрантов и иностранцев вообще. Россия, таким образом, стала единственной великой державой, запретившей принятие своего подданства гражданами враждебных государств во время войны. Этот запрет привел к отклонению многих несомненно достойных заявок и раскрыл глубинную проблему, а именно: России недоставало сильного чувства гражданственности как основного признака национальной принадлежности. Откровенно раздражало либералов и то, что режим включал и российских граждан в выдвинутое им же самим определение «неприятельский подданный».
Другим важным следствием погрома явилась его потенциальная цена для государственного бюджета в пересчете на компенсационные выплаты жертвам беспорядков и, что даже более важно, потеря уверенности иностранных кредиторов и инвесторов в способности российского правительства защищать их интересы. В ответ на сильное дипломатическое давление со стороны нейтральных стран, чьи граждане понесли значительные материальные потери, и на внутренний нажим со стороны российских предпринимателей, добивавшихся официального заявления о том, что частная собственность будет защищена, правительство неохотно признало необходимость компенсационных выплат и учредило специальный комитет при Министерстве финансов для определения размеров ущерба. В то время как Министерство финансов поддерживало компенсационный принцип, МВД, особенно под руководством А.Н. Хвостова, делало все возможное для затруднения работы комитета
.
[50] В конечном итоге справедливой была признана лишь незначительная часть требований, а фактических выплат практически не производилось
[51].
Но основное значение имела даже не цена вопроса; более важным стало его влияние на позицию общества и правительства. Вместо того чтобы смягчить свои внутриполитические методы, царь и режим истолковали беспорядки как знак того, что общество требует проведения еще более агрессивной политики против вражеских подданных. Аналогичная картина наблюдалась и в других странах, где официальные меры по выявлению и интернированию граждан враждебных государств, конфискации их имущества или другие подобные мероприятия сопровождались массовыми беспорядками. Подобная динамика в наибольшей степени была заметна в Великобритании, также пострадавшей от народных выступлений в мае 1915 г.
Уверенность либералов и представителей более умеренных партий в том, что именно правительство виновно в допущении погрома, укрепляло распространяющееся в этой среде мнение, что власть препятствует объединению народа в общей борьбе против внешнего врага.
Народные выступления после погрома
Стал ли московский погром лишь единичным эпизодом или движение против враждебных подданных было широко распространенным долговременным явлением и пользовалось значительной поддержкой общества во время войны? Основной проблемой при ответе на этот вопрос являются признаки, которые учитывались полицейскими чиновниками и позднее историками для классификации забастовок и различных видов массовых протестов. Забастовки, полностью или частично вызванные требованиями уволить иностранных управляющих или рабочих, не рассматривались как отдельная категория и появлялись лишь в общих разделах, таких как «прочие»
. Однако существует множество свидетельств того, что напряженность в отношениях с иностранным персоналом была важной частью разгоравшегося внутри общества конфликта на всем протяжении войны. В период с мая 1915 г. до Февральской революции и даже позднее местные чиновники и МВД были глубоко обеспокоены ежемесячными жандармскими отчетами о настроениях народных масс. В большинстве подобных докладов утверждалось, что германофобские, антисемитские и вообще ксенофобские настроения были столь сильны, что погромы и другие виды насилия против враждебных подданных могли вспыхнуть в любой момент во многих местностях империи
.
Отчеты о забастовках с одним только требованием удаления иностранного персонала приходили со всех концов империи. Случай завода паровых двигателей в Харькове был вполне типичным. Уже в августе 1914 г. 783 рабочих начали забастовку, требуя увольнения носильщика, главного инженера, слесаря по металлу и мастера цеха только потому, что они были вражескими подданными
. Эти четверо были уволены сразу же, и рабочие вернулись на свои места. Когда десятью месяцами позже новости о московском погроме достигли завода, напряженность снова возросла. Причиной стали все еще работающие на заводе германские граждане, и ситуация не разрядилась до тех пор, пока все вражеские подданные не были высланы в начале июня 1915 г.
Фабричные инспекторы и полиция по всей стране сообщали о множестве подобных случаев. Большинство конфликтов были спонтанными, вызванными новостями с фронта или действиями конкретного управляющего или мастера — немца или представителя другой некоренной национальности.
