В некоторых случаях шовинистические кампании в прессе и агитация со стороны отдельных рабочих или патриотических организаций приводили к открытым конфликтам. «Общество 1914 года» принимало жалобы от рабочих и русского персонала касательно особых случаев поведения германских и австрийских подданных на заводах или в органах местного управления. Общество расследовало эти случаи, информировало прессу и использовало собственные средства для публикации серий разоблачений в отношении отдельных личностей. Жандармы и фабричные инспекторы сообщали, что тайные собрания рабочих, на которых звучали призывы к борьбе против вражеских подданных на рабочих местах, были весьма частыми
.
Подобная агитация привлекла особое внимание полиции сразу же после московского погрома. Напряженная атмосфера в Москве сохранялась еще несколько недель. Цензура перехватила несколько характерных писем, как, например, послание Зины А. Ивану Андрееву, датированное 15 июня 1915 г. Зина писала, что в городе много говорят о готовящихся убийствах немцев и лютеран на будущей неделе, включая слух, что армия этому сочувствует и не будет вмешиваться
. Полиция также сообщала о тайных собраниях рабочих, на которых планировалось возобновить погромы, включая конкретные планы убийств генералов и полицейских чинов, если власти попытаются вмешаться
.
Сообщения о забастовках, требующих устранения немцев с фабрик, а также о небольших манифестациях приходили со всей страны спустя еще несколько недель после погрома. На фабрике Эдуарда Штолля, частично разгромленной во время беспорядков, все 250 рабочих подписали петицию, содержавшую требование уволить двух оставшихся на заводе рабочих, носивших немецкие фамилии
. Последние являлись российскими подданными, один с 1862 г., а другой был потомком иммигранта, получившим российское подданство в 1711 г. Их уволили для предотвращения забастовки. Хотя управляющий Юлий Штолль был российским подданным, МВД боялось возобновления беспорядков на заводе уже через две недели после московского погрома. В письме Совету министров с требованием ликвидации предприятия (хотя формально оно не подпадало под существующие ограничительные законы) МВД ссылалось на жандармский отчет о студенте, который смущал пассажиров трамвая рассказами о том, что Штолль — немец, и если будут продолжаться поражения на фронте, на заводе начнутся беспорядки. Позже Комитет по борьбе с немецким засильем постановил, что управляющий должен быть уволен в интересах сохранения общественного порядка, несмотря на то что он не подпадает под действующие репрессивные законодательные положения
.
Напряженность не спадала не только в Москве. В Екатеринославе жандармы раскрыли целую «организацию» по преследованию «немцев» на русско-бельгийском металлургическом заводе. В серии анонимных доносов утверждалось, что управляющий завода Шлюпп прикрывает активный шпионаж в пользу Германии своим швейцарским гражданством. К тому же жандармы конфисковали «воззвание рабочих партий», распространявшееся среди рабочих и объявлявшее, что пришло время выкинуть немцев-шпионов с завода, не считаясь с мнением инженеров или руководства, даже если для этого нужно будет обратиться к самому Верховному главнокомандующему Николаю Николаевичу
.
В Казани агитация против враждебных подданных стала такой настойчивой, что губернатор приказал временно закрыть все магазины, владельцами которых были подданные Центральных держав или российско-подданные немцы
. В Киеве, Казани и других городах распространялись слухи о приближающихся массовых немецких и еврейских погромах
. Жандармские отчеты из Петрограда на протяжении всего лета 1915 г. отмечали, что подданные враждебных государств обвиняются в каждом пожаре или взрыве на фабриках
. Начальник Самарского губернского жандармского управления докладывал, что по всему городу рабочие собирают подписи под петициями с требованием увольнения всех управляющих и мастеров, являющихся вражескими подданными. В случае неудовлетворения своих требований рабочие грозили учинить массовые беспорядки, забастовки и насилие. Самарский губернатор ответил приказом об увольнении нескольких рабочих и служащих, а также увеличением состава полиции в городе на 140 человек. Однако он боялся, что сделал слишком мало для сохранения спокойствия в деревне, где напряженность взаимоотношений русских крестьян, немецких фермеров-колонистов и выселенцев была очень велика. Архангельский губернатор докладывал, что один из городских жандармов был уличен в планировании погрома иностранцев и немцев, и только аресты подозреваемых в сговоре помогли предотвратить крупный погром
.
Даже несмотря на жесткие меры, предпринятые полицией, в Астрахани 9—10 сентября все же произошел массовый погром, направленный против иностранных подданных, в результате которого было разграблено несколько больших магазинов, владельцами которых были немцы. Лишь аресты более ста человек помогли подавить выступления, которые, несмотря на вмешательство полиции, продолжались два дня
. Отчеты жандармов второй половины 1915, а также 1916 гг. указывали на то, что без энергичных мер, предпринятых полицией, летом и осенью 1915 г. в Астрахани регулярно случались бы события, схожие с московскими
.
Однако наиболее успешными акциями по предотвращению беспорядков и погромов стало большое количество превентивных увольнений и высылок вражеских подданных. Отчасти это делалось по приказу местных властей. Но зачастую работодатели увольняли иностранцев в ответ на давление со стороны рабочих. Очевидно, что по всей стране проходила широкомасштабная чистка общества от иностранцев, хотя масштаб ее крайне сложно измерить. Все добровольные и прогрессиональные организации приняли резолюции, которые отменяли членство для вражеских подданных и исключали последних из числа действительных членов. Например, в начале 1915 г. театральные и музыкальные труппы по всей стране исключили из своего состава лиц немецкого происхождения
. Требования бастующих рабочих об увольнении подданных враждебных государств часто удовлетворялись немедленно
. В сентябре 1915 г., еще до того как Болгария официально вступила в войну, по всей России и особенно Украине проходили столь массовые увольнения болгар, что правительство вынуждено было неоднократно заявлять, что такие увольнения незаконны
.
В течение 1915 и 1916 гг. слухи и порождаемая ими социальная напряженность сосредоточились на российских подданных, носящих немецкие фамилии и занимающих значительное положение в коммерции, а также ответственные посты в армии, правительстве и судебной системе
. Увольнения отдельных заметных лиц с немецкими фамилиями из государственных учреждений только обострили слухи об измене, гнездящейся на самом верху. Например, в Москве за месяц до беспорядков полковник А. Модль был атакован на улице во время спонтанной манифестации после очередного повышения цен и закидан камнями толпой, кричащей «Бей немца!» (хотя он был выходцем из Франции). Вместо того чтобы сделать публичное заявление, осуждающее действия толпы, власти уволили Модля и еще одного из главных помощников градоначальника, объяснив свои действия тем, что невозможно оставить на посту высших полицейских чиновников, потерявших доверие народа из-за своих иностранных фамилий
. Один из свидетелей показывал, что во время московских беспорядков было много возмущений по адресу «немца» Владимира Карловича Саблера, занимавшего пост обер-прокурора Святейшего Синода. У московской синодальной конторы прошла крупная манифестация, требующая увольнения «немца»
.
