— Роман Исидорович, предположим, что вы на завтрак ели капусту. Я — мясную котлету, а в среднем мы с вами кушали голубцы. Пять выстрелов месяц — это вместе с автоматчиками? Чему они смогут научиться, позвольте спросить? Ведь у автомата нет режима одиночного огня, а отсекать очереди по три патрона, небось, не все еще и умеют?
Я это ляпнул не просто так, а на основании собственного опыта. У меня в прошлом году на приобретение и закрепление соответствующего навыка ушло два рожка, то есть десятимесячная норма по меркам батальона, существующего всего полгода.
— Никак нет, ваше величество, все! Правда, многие не очень хорошо.
— Вот именно. И, значит, отныне вы обязаны при возникновении любых сложностей с организацией боевой подготовки немедленно подать письменный рапорт на мое имя. Например, сейчас настоятельно необходим документ о реальной потребности в патронах. Вот, возьмите.
Я достал из ящика стола небольшой штампик и передал его собеседнику.
— Что это?
— Печать, которую вы будете ставить на конверты с вашими рапортами. С ней они дойдут до меня с минимальной задержкой. И, пожалуй, раз в месяц не помешают личные отчеты о текущем положении дел. Сегодня у нас вроде двенадцатое августа?
Я глянул на лежащий под стеклом моего стола календарь.
— Значит, начиная с сентября, жду вас пятнадцатого числа каждого месяца в десять утра с докладом. Если какие-либо обстоятельства не позволят мне провести очередную встречу, я вас извещу заранее. Вы тоже, если у вас будет аналогичная ситуация. К сентябрьскому докладу прошу подготовить ваши соображения относительно формы одежды. Что в ней хорошо, что не очень, а что срочно требует изменений. Кроме того, к ноябрю продумайте, как будете развертывать свою часть во что-нибудь более крупное. Например, в бригаду, состоящую из трех батальонов, аналогичных вашему, артиллерийского дивизиона и отдельной роты связи. Для нее уже начинает делаться техника, но, чтобы узнать ее характеристики, нужно сначала подписать вот это — обязательство о неразглашении государственной тайны. И на пути от меня зайти в канцелярию Приората, где вам оформят допуск первого уровня. Выше него только нулевой, но пока он вам для выполнения поставленных задач не нужен.
Кондратенко подставил подпись за галочкой в документе и спросил:
— Ваше величество имеет в виду телефонные аппараты, могущие быть развернутыми прямо в поле?
— Да, но не только. Думаете, вы зря расписывались? Слушайте тайну. Недавно в России разработана аппаратура для беспроводной телеграфной связи. То, что предлагается для бригады, располагается на пароконной повозке и обеспечивает гарантированную дальность связи до ста пятидесяти километров. Ночью и без стопроцентной гарантии — до пятисот. Кроме того, скоро начнут производиться переносные станции с возможностью работы в телефонном режиме. Расчет — три человека, дальность — километров тридцать.
— Неужели это возможно?
— Еще как. После оформления допуска можете зайти в Институт связи, это такой длинный сарай рядом с Приоратским замком. Там командует Евгений Викторович Колбасьев, он вам объяснит и покажет все необходимое. Далее. Возможно, бригаде не помешают два — три дельтаплана, сейчас как раз подходит к концу разработка быстросборной облегченной модели, ее в разобранном виде смогут переносить четыре пехотинца. Правда, на небольшие расстояния, общий вес около восьмидесяти килограммов. И, наконец, вот что.
Я выложил на стол последний результат творчества Роговцева — увеличенную модель его пистолета по мотивам Макарова. Получилось что-то вроде АПС, только труба пониже и дым пожиже. Режима автоматического огня нет, в магазине двенадцать патронов, но зато сравнительно длинный ствол и деревянная кобура — приклад.
— Подумайте, кому оставить старую модель, а кого перевооружить этой. Патроны те же самые. Забирайте, это вам.
Когда Кондратенко ушел, я подумал, что все тайное когда-нибудь становится явным. И сейчас, похоже, подходит время для радиосвязи. Уже в конце текущего года, но в другой истории, Тесла запатентует свой передатчик, а Маркони заинтересуется беспроводной связью и через полтора года получит первые результаты. Правда, там Маркони занялся радиосвязью под влиянием статьи, посвященной памяти безвременно почившего Герца, а у нас он живехонек и плодотворно трудится в Институте связи, но мало ли. Вдруг на Маркони еще что-нибудь повлияет, итальянцы — они люди впечатлительные. Так что государственной тайной пусть остаются электрические схемы, а общие принципы пора уже патентовать. Причем вместе с рентгеновской лампой, прототип которой уже почти готов. Вот только как бы все это назвать? Пожалуй, самым естественным образом — икс-лучи, икс-лампа. Правда, согласно действующей русской орфографии этот самый «икс» будет читаться как «хер», ну да и хрен с ним.
А вообще, конечно, пора уже задуматься не только об опережающих патентах, но и том, что может ждать Россию в ближайшем будущем.
С японо-китайской войной все более или менее ясно — она, похоже, здесь начнется тогда же, когда началась в моей прошлой жизни, и будет протекать так же. Правда, последствия скорее всего будут другие, об этом я постараюсь позаботиться. А что у нас предвидится потом?
На востоке — боксерское восстание в Китае. Начнется оно в конце девятнадцатого века, а вовсю развернется в тысяча девятисотом году. Сейчас Россия тоже будет принимать участие в его подавлении, но я планировал слегка сместить акценты и основной упор сделать на обеспечение безопасности железной дороги. Ну зачем, скажите, русским войскам участвовать в штурме Пекина? Там и без них справятся. А вот сделать так, чтобы в районе прохождения железки остались только те китайцы, что работают на ее строительстве, а остальные разбежались — не помешает. То есть году в девяносто шестом надо потихоньку начинать вводить войска в Манчжурию. Заодно бригада Кондратенко приобретет там хоть какой-то опыт, который в дальнейшем поможет ей в войне с японцами. Ну, а в качестве переносной артиллерии придется, пожалуй, изобрести миномет. Самому, что ли, этим заняться, а то все приличные инженеры у меня наперечет и завалены срочными делами по уши. Хотя, пожалуй, именно по этой причине разработку миномета все-таки придется после кратких разъяснений, что я хочу получить, кому-нибудь спихнуть. Должны же у Роговцева с Мосиным быть хоть какие-то ученики или просто знакомые, способные потянуть такую задачу! А специально для меня есть проблема и поважнее. Какая? Расскажу чуть позже, когда займусь ей вплотную.
И почти одновременно с боксерским восстанием начнется кризис. Кажется, мировой, но в России его последствия будут усугублены еще и неурожаем. В борьбе с которым уже появился какой-то опыт, но теперь бороться придется еще и с экономическим спадом.
Я еще в прошлой жизни не больно-то верил, что кризисы происходят по каким-то объективным причинам — если, конечно, не считать таковой человеческую жадность. Ведь что такое экономический либо финансовый кризис? Это время, когда бедные становятся нищими, а богатые — сверхбогатыми. Назовите мне хоть какое-нибудь стихийное бедствие с таким избирательным воздействием, и тогда я, может, поверю в объективный характер экономических потрясений. Во время прошлой жизни я неоднократно наблюдал подобное своими глазами и твердо уверился, что принцип «кто с этого поимел, тот это и провернул» работает безукоризненно. Ради интереса можете почитать описание Великой депрессии конца двадцатых годов двадцатого века. Наверняка там вам встретятся слова типа «тысячи предприятий разорялись, и их акции продавались по цене бумаги». Ага, они все-таки продавались! Это означает, что их кто-то покупал, предварительно обрушив цену. В другие времена обрушению подвергалось что-нибудь иное — например, курс национальной валюты. То есть любой кризис, по-моему, начинается с того, что собирается группа достаточно богатых и влиятельных людей, и один из них вопрошает:
