Но я всегда считал, что безвыходных ситуаций в природе не бывает, поэтому снова снял трубку телефона прямой связи с секретариатом.
— Петр Аркадьевич? Извините, сразу не сообразил, поэтому дополняю. Вызовите ко мне Крылова, это заместитель Макарова по науке на Опытовой станции. Но неофициально и так, чтобы они с адмиралом не встретились в приемной. Скажем, завтра, в три часа дня.
Возможно, Крылов сможет заменить Титова хотя бы частично. Во всяком случае, он, пожалуй, даже меньше дяди Пети склонен прислушиваться к непрошеным советчикам, но отделять в их речах зерна от плевел умеет не хуже. И посылает тоже хорошо, причем не оглядываясь на чины, я сам слышал. Ну, а что он вчерашний студент и многим покажется слишком молодым для руководителя проекта… ничего, для этого есть я. Помогу. Кстати, а почему ледокол должен быть один? Логичнее было бы иметь их три — на Балтике, на Дальнем Востоке и на севере. Но три мне сейчас не потянуть по деньгам, так что Балтика пока обойдется. Вот только второй ледокол лучше заказать за границей — например, на верфях Амстронга или Крампа. А надзор за его постройкой возложить на Макарова. Менделеев же пока пусть занимается организацией производства пироколлодия, там еще конь не валялся. А потом, когда он разберется с промышленной химией, можно будет подумать и о третьем ледоколе, который будет построен уже по идеям Дмитрия Ивановича.
Только под вечер я освободился настолько, что появилось время задуматься на личные темы. Если не считать родственников, то в России было три человека, с полным правом общавшихся со мной на «ты». Кроме Юли с Матильдой, которые делали это, так сказать, в силу особых обстоятельств и сразу перешли к общепринятому обращению, когда обстоятельства изменились. Теперь таких людей осталось двое. Учитывая, что и Рогачев, и Зубатов старше меня, то не исключено — под конец жизни на «ты» меня будет называть только Рита. Вот ведь блин, и угораздило же залететь на такую должность, на которой и поговорить-то по-человечески почти не с кем!
Следующая полоса получилась какая-то неопределенная — я так и не смог решить, к добру или наоборот то, что стало происходить в Корее, Китае и Японии.
Первое время все шло примерно так, как я помнил из прошлой жизни. В июне в Корее началось восстание — не помню уж, кого против кого. Так как Корея официально считалась вассалом Китая, он ввел туда войска. Но так как эта же самая Корея ухитрилась каким-то образом оказаться связанной с Японией договором о взаимопомощи, японцы в порядке той самой помощи тоже ввели в нее свои войска, причем раза в три больше, чем китайцы. В Корее стало тесно и напряженно.
Китай попытался возмутиться по дипломатическим каналам — мол, договор-то договором, но где просьба правительства Кореи о военной помощи? Без нее же это просто агрессия, и ничего более.
«Просьбу вам?» — отозвались японцы. — «Не вопрос, сейчас будет». И по-быстрому устроили в Корее военный переворот. Новое правительство, естественно, в первую же минуту своей работы обратилось к Японии за помощью в изгнании из страны китайских агрессоров.
Все это прошло практически одинаково что у нас, что в другой истории — во всяком случае, насколько я ее помнил.
Но потом начались отличия.
Согласно моим сведениям из прошлой жизни, в конце июля китайцы должны были направить в Корею зафрахтованный английский пароход с войсками, а японцы — простенько и без затей его утопить. Затем расстрелять пытавшихся спастись вплавь китайцев, немного подождать, пока Англия объявит виноватым в инциденте Китай, и первого августа объявить ему войну.
Так вот, у нас ничего такого не было. Ни парохода, ни войск, ни расстрела, ни объявления войны. Вместо этого японцы в двадцатых числах августа объявили, что у них пропало какое-то неназванное плавсредство. Наверняка его захватили злые китайцы. Несмотря на то, что этот полумифический корабль фигурировал только в дипломатических нотах, а живьем его, по-моему, никто вообще не видел, англичане тут же подтвердили, что это есть вопиющее нарушение международного морского права. То есть стало ясно, что они гораздо более успешно, чем я, заранее договорились с японцами о том, кто какие куски Китая приберет к рукам по результатам войны. В общем, война была объявлена только первого сентября.
Я решил, что если задержка с этой войной означает также и задержку с русско-японской, то это хорошо. А если наоборот, то плохо. И назначил совещание по поводу того, что происходит на Дальнем Востоке, на одиннадцатое сентября.
Совещание началось с совместного доклада адмирала Макарова и морского министра Тыртова, смысл которого сводился к тому, что завоевание Кореи Японией представляет серьезную угрозу российским интересам на Дальнем Востоке. И, значит, оному надо по возможности воспрепятствовать. Как по дипломатическим каналам, имею в виду поддержку Германии, так, в самом крайнем случае, и чисто военной силой.
— Отдать японцам Манчжурию, по-вашему, будет лучше? — поинтересовался я у Тыртова, зачитывавшего доклад.
Вместо морского министра мне ответил его соавтор Макаров:
— А зачем им вообще что-то отдавать?
— Затем, — вздохнул я, — что они имеют силу, достаточную для того, чтобы забрать то, что им необходимо. Без колоний дальнейшее развитие Японии невозможно — во всяком случае, так там считают. И драться будут насмерть, до последнего солдата, они это умеют. А мы готовы защищать наши интересы в Корее или Манчжурии? Во сколько раз наша дальневосточная эскадра уступает японскому флоту?
— Его силы будут подорваны войной с Китаем, а нам поможет Германия, — не очень уверенно предположил Тыртов.
— Она нам что, даром будет помогать? Да и не верю я, что китайский флот нанесет хоть сколько-нибудь заметный урон японскому.
— Ваше величество, китайский флот и по общему водоизмещению, и по числу орудий, и по весу полного залпа значительно превосходит японский.
— Войско ацтеков превосходило по численности отряд Кортеса в сотни раз, но это не помешало ему завоевать Мексику, причем с весьма умеренными потерями. Как позже численное преимущество турок никогда не помогало им в боях против Суворова. Боюсь, что и здесь будет то же самое. А так как надо быть готовым к самому пессимистичному варианту, то предлагаю принять, что японцы утопят половину китайского флота, вторую половину возьмут в качестве трофеев, приобретут боевой опыт, но хоть сколько-нибудь значительных потерь не понесут. В таком случае наши морские силы там ничего сделать не смогут.
— Но нас поддержит Германия, — это уже Бунге. Он, кстати, за последние полгода сильно сдал. Похоже, Столыпину недолго оставаться главой секретариата. Скоро придется стать главой комитета министров.
— Просто так? Сомневаюсь. Что-нибудь да потребует за поддержку. Как говорил мой отец — у России всего два союзника. Ее армия и ее флот. С флотом более или менее ясно. Что может армия?
Мне ответил военный министр Ванновский.
— Пока не вошла в строй железная дорога хотя бы до Читы — только оборонять свои земли.
