– Вот отсюда от Петровского ручья самая прямая грунтовка вокруг озера и до станции и поселка Чистополье. А вот отсюда от Лисьей скалы вторая прямая грунтовка через урочище Приморское на Чистополье. Ваша задача! Вместе с майором Вязниковым занять позицию на «уазике» у ручья, в случае появления любой автомашины скрытно наблюдать. При появлении группы диверсантов и попытке уехать на указанном автомобиле задержать. Стрелять только по конечностям.
– Да ясно! – буркнул один из спецназовцев.
– Я не понял, Агапов! – Майор даже повернулся к нему на сиденье. – Ясно всегда всем, но только рядовой Агапов у нас дырявит без разбору подозреваемых. А ну, повтори!
– Стрелять только по конечностям, – пробубнил спецназовец. – Что, так и будете теперь до окончания контракта поминать?
– Я тебе еще плешь проем, – пообещал майор и незаметно подмигнул Вязникову. – Так, старший сержант Логинов – старший в группе. Задачу, Логинов, понял?
– Так точно. Не дать уйти диверсантам и машине, если она их там будет ждать.
– Связь держать со мной. Все, отправляйтесь.
Вязников помедлил, глядя, как спецназовцы выходят из «Тигра» и с автоматами в руках рысью бегут к «уазику». Он повернулся к Астахову.
– А ты как же на этой дуре на вторую точку поедешь? Тебя же за версту видно; видно, что машина военная. Распугаешь всех пособников вплоть до румынской границы.
– Спокойно, – усмехнулся Астахов. – Чего-чего, а маскироваться мы умеем.
– А если серьезно?
– А если серьезно, то вас я послал на дальнюю точку, а себе взял ближнюю. Тут примерно два километра по относительно открытой местности. Придется пробежаться и занять позицию. А уж «Тигра» потом вызвать, когда понадобится или преследование, или транспортировка задержанных. И еще… Еще у меня есть второй дрон. Я подниму его в воздух, благо небо немного очистилось и ушла низкая облачность. Так что все будет под надзором. Весь транспорт, который будет болтаться в округе, я увижу.
– Хорошо, – Вязников замялся у машины, потом снова посмотрел майору в глаза. – Слушай, Астахов. Я в твою епархию со своим уставом не лезу. Твои ребята делают свою работу, ты командуешь. А вот когда они возьмут этих бегунков, тогда уж, извини, командую я. Уговор?
Берзина не трогали почти сутки. Чувствовать он себя стал намного лучше – помогли уколы и еда. Решив, что голодовка и отказ от воды ни к какому результату не приведут, кроме скоропостижной и весьма бестолковой для дела смерти, Берзин ел и пил все, что ему приносили. Но он понимал, что дело тут не в проснувшемся неожиданно гуманизме его тюремщиков. В любой момент его участь может быть решена кардинально и однозначно. А еще часто пленников приводят в чувство для того, чтобы эффектно казнить, например. Так что радоваться особенно было нечему. За эти сутки яхта то стояла подолгу, то начинала двигаться; как показалось Берзину, она неторопливо курсировала в каком-то районе.
Ночью его снова подняли, бесцеремонно толкнув ногой. Впрочем, просыпался на борту яхты Берзин теперь от каждого шороха, настолько были напряжены его нервы. Сопровождали его всегда двое крепких парней, которые никогда не говорили без дела. Не произносили вслух ничего, кроме, может быть, некоторых междометий. Дисциплина у них, думал Берзин. Это не бандиты, это серьезная организация. Руки ему больше не связывали, видимо, были уверены, что бежать пленник не сможет. Берзин старательно изображал физическую немощь, чтобы не расстраивать своих тюремщиков.
Ложичко сидел в салоне в глубоком кресле, изготовленном не так давно, судя по материалам, но старательно изготовленное изделие было «под старину». Когда Берзина ввели, полковник указал рукой на кресло неподалеку от себя.
– Садитесь, Игорь Иванович. Сигарету, вина? Или вы хотите поесть?
– Нет, не хочу, – Берзин уселся в мягкое кресло и блаженно вытянул ноги. – Единственное, чего я хочу, так это получить объяснения, на каком основании вы захватили силой гражданина другого государства и держите его помимо его воли на своем судне.
– А я могу вам ответить. Причем честно. Хотя в той или иной форме вы этот ответ уже слышали от меня, как и все мои предложения вам. Я офицер внешней разведки, меня интересует информация, которой вы располагаете. Вас захватили с целью получения этой информации. Да, оперативным путем и в нарушение всех международных юридических норм.
– Это нормально? – осведомился Берзин.
– А ваша разведка так не делает, когда возникает необходимость?
– Как? Захватить человека, вывезти его за пределы страны и вытрясать из него сведения? Нет, так мы не поступаем. Вот захватить преступника, который совершил тяжкое преступление против моей страны, – такое возможно, но опять же… это подлежит огласке впоследствии. А в моем случае, мне грозит только смерть.
– Необязательно, – возразил Ложичко. – Я с вами предельно откровенен. Если вы согласитесь на сотрудничество, вам даже не придется работать против своей страны.
– Странная форма предательства – не нанести вреда своей Родине.
– Не передергивайте, Берзин, не передергивайте. Я выразился иначе. Вы даете мне информацию, и больше никто и никогда вас не заставит работать против своей Родины.
– В разведке так легко не отпускают. Мне можете этих сказок не рассказывать.
– А я вам скажу даже больше. Отчасти для того, чтобы вы мне поверили, а отчасти из-за того, что я уверен, что мы с вами договоримся.
– Не надо, – устало покачал головой Берзин.
– Надо, надо! – резко бросил Ложичко. – Хотя бы для того, чтобы вы осознали еще раз и окончательно. Вы слишком много узнали здесь. И вы отсюда либо выйдете моим союзником, либо… не выйдете совсем.
– Вот это все я понял уже давно, – с сарказмом ответил Берзин. – В первые минуты пребывания на вашей яхте. Вы не церемонитесь. Даже для нашей профессии вы слишком циничны. Или на этом настаивают ваши заказчики?
– Верно. Вы все верно понимаете, Игорь Иванович. Да, есть определенные круги, я специально буду избегать формулировок «организации», которые заинтересованы в срыве работ по строительству моста между материком и Крымом. И эти круги в состоянии заплатить вам за вашу информационную услугу так много, что вас это обеспечит на всю оставшуюся жизнь. И не только вас, а вашу жену, ваших детей, обучение в престижном западном вузе, машина, дом… все по полной программе.
– А вы уже все это получили, Алексей Богданович? Я имею в виду дом, машину, деньги. Яхту я вот вижу, но она, видимо, казенная.
– Не надо ерничать! – взорвался Ложичко. – Ваша услуга для них дороже стоит. Дороже, чем десяток таких, как я, рядовых исполнителей. Я лишь инструмент, а это стоит не так дорого, хотя и тоже оплачивается хорошо. А вы – это решение проблемы! И за решение ее они заплатят столько, сколько вы запросите!
