Она отводила взор, но смотрели оба в одну сторону. Лунный
серебристый свет освещал соломенные крыши, сараи, далекие плетни, а еще дальше
темнела стена загадочного леса. Оттуда шли настоящие будоражащие запахи.
Мрак проговорил мечтательно, так непривычно светло для
грубого оборотня:
— Лес... Деревья... Как пахнет живицей!.. Даже сейчас,
ночью. А днем жуки гудят, сладкий сок сосут, пчел отпихивают... На каждом
дереве птицы верещат, в кустах птичьи гнезда, там яйца на выбор... Эх, как
давно я не рыскал по лесу в волчьей шкуре!
Лиска кивнула, в глазах ее были благодарность и понимание:
— Ты все понимаешь.
— Еще бы, — согласился Мрак. — Я-то понимаю, я ведь
настоящий волк, а не какая-то там рыжая, что курей крадет. Волк чует запах
оленя за версту, а если стадо свиней прет, то и за две!.. А когда птицы по
кустам начинают гнездиться, я издали скажу, сколько в гнезде яиц будет...
Лиска вскинулась:
— Подумаешь! А я даже знаю заранее, в каких кустах какие
эти, что в перьях, гнезда начнут вить!
— Брешешь, — не поверил Мрак.
— Могу, — обиделась Лиска. — Я ж не тупой волк, что мельче
лося ничего не видит! Я могу разглядеть заячьи уши знаешь за сколько верст?..
— Ну, зайца... Зайца и лось углядит? А мышь?
Лиска фыркнула:
— Мышь!.. А ты знаешь, кто по мышам лучший охотник?
Мрак знал, потому и спросил, теперь слушал, как Лиска
торопливо, захлебываясь словами, рассказывает тонкости мышиной охоты, где
приемов и хитростей куда больше, чем в простой гонке за дурными зайцами.
Глава 5
Олег дернулся, но проще вырваться из-под обрушившейся скалы,
чем из-под ладони, что зажала ему рот. Он замычал, знаками показал, что все
понял, молчит, как сушеный гриб на морозе. В темноте жутко горели желтые глаза
оборотня. Мрак приложил палец другой руки к губам, медленно отнял ладонь:
— Пора.
Олег шевельнул губами, Мрак с его чутким волчьим слухом
уловил, что спрашивает волхв, кивнул:
— Буди Тарха. А я оседлаю коней.
— Коней?
— Я уже сторговался тут с одним. Или ты понесешь нас в
вихре?
— Если бы знать куда, — ответил Олег шепотом, — а...
Он замялся, глаза трусливо ускользали то вправо, то влево, а
то и вовсе начинали ковырять дырку в земляном полу. Мрак качнул головой:
— И тебе не стыдно их будить так рано?
— Стыдно, — ответил Олег с облегчением.
— Вот и пусть спят.
На дворе уже был бледный рассвет, а далеко на востоке чуть
окрасился алым край земли. Небо постепенно светлело, звезды почти все втянулись
обратно в небесную твердь, как улиткины рожки, но луна еще бледно смотрела над
темными вершинами далекого леса.
Олег поднял Таргитая, вытащил наружу и держал обеими руками,
дударь все еще не может проснуться, Мрак вывел коней. У седла одного висели в
широких ремнях огромная дубина и секира на длинной рукояти. Мрак на
вопросительный взгляд волхва пожал плечами: мол, сторговал задешево, а секиру
не бросать же, такой прелестью можно разбить не одну голову.
— А ножи? — спросил Олег шепотом.
— И ножи пригодятся, — огрызнулся Мрак. — Лучше тебя
выброшу, чем оружие.
— Мрак...
— А чо?.. Мужчина при оружии — вдвойне мужчина. А если еще и
не шибко грамотный, так и вовсе герой.
Сонный Таргитай клевал носом, но истинный борец за
справедливость не может смолчать, когда обижают человека:
— Грамотные тоже люди.
— Люди все разные, — ответил Мрак. — Есть воины, ими движим
мир, есть волхвы, эти похуже, но тоже люди, есть совсем лодыри... но их тоже
зачем-то создал Род, если их в самом деле создал он, а не... гм... ну, а есть и
вовсе... тьфу, боги, которые на трех свиней корма не разделят...
Он швырнул ему, как Таргитаю почудилось, свежесодранную
волчью шкуру:
— На. Рубаха у тебя, конечно, с петухами, но в лесу
останешься голым.
Таргитай с готовностью, хоть и с жалостью сбросил порванную
одежку, больно красивая, но в волчовке, понятно, любой сучок скорее обломится,
что порвет волчачью кожу.
Мрак вспрыгнул на коня, Олег уже трусливо вертелся возле
ворот. Таргитай взобрался на своего коника, и прохладный утренний воздух сразу
превратился в холодный встречный ветер. В ушах засвистело, захлопало, волосы
трепало, а кожа на лице от холода сразу огрубела и растеряла ночную мягкость.
Копыта дробно стучали по утоптанной дороге. По обе стороны
тянулась распаханная земля, потом пошла степь. Утренний воздух был колючим,
наполненным сыростью, но зверье уже носилось в густой траве, а насекомая мелочь
жадно слизывала росу, пока та не исчезла под лучами солнца.
Конь Олега скакал в сторонке, волосы трепетали, как жаркое
пламя, но лицо волхва было мертвенно бледным, нос заострился, скулы торчали
остро, натягивая сухую кожу. Зеленые глаза мертво смотрели вдаль, друзей не
замечал.
Мрак пустил коня вскачь рядом, бросил с преувеличенной
беспечностью:
— Не грусти! Я говорил с ними. Кора найдет себе хорошего
человека, она просто создана для семьи. А Лиска уже душой там, в чаще. Она бы с
нами тосковала по лесу, по своему племени.
— Ты прав, — ответил Олег нехотя, но глаза все так же
смотрели только вперед.
— Разве ты хотел бы сделать их несчастными?
Олег наконец оглянулся на село, где остались Кора и Лиска,
вздохнул:
— Ты прав. Друзья приходят и уходят, а враги остаются. А то
и плодятся как тараканы.
Сзади донесся довольный вопль певца:
— Тараканы? Тараканы — к деньгам! Это хорошо, что тараканы.
А то скоро есть будет не на что.
При каждом конском скоке в его неплотно привязанной суме
звякало и постукивало. Так, пустячки: золотишко из дворца Перуна, камешки... Но
дурень прав, при их простодырости все это уйдет, как вода сквозь пальцы.
И все же Олег чувствовал, что без стыда может смотреть
только перед собой, там цель, там великая цель, там обязанности для мужчин. На
Мрака не оглядывался, да не увидит тот в его глазах стыд, что сбежал все же
трусливо, не решившись на разговор, схоронившись за спиной бесцеремонного
оборотня.
Не замедляя галопа, пронеслись через лесок. Дорогу
перегородила река, широкая и страшноватая, но волчье чутье вывело на мель, а
затем и на брод. Правда, в одном месте все же пришлось плыть рядом с конями, но
на берег выбрались хоть и мокрые с головы до ног, но солнышко уже выглянуло над
лесом, от одежды пошел пар.
