Мрак не чтил богов, потому пил из кувшина, не проливая на
грудь ни единой капли. Зато за соседним столом явно поклонялись всем богам и
бесам сразу: половина вина, медовухи и любого пойла, что им подавалось,
проливали мимо рта на подбородок, на грудь. С мокрыми обвисшими усами и
слипшимися бородами были похожи на утопших мышей, Мрак брезгливо отвернулся.
— Добро переводят!
— Зато все зрят, что богатые, — пояснил Олег. — Обычай
такой.
— Обычай?
— Ну, не все же мир спасали? А человеку чем-то побахвалиться
хочется.
Мрак наконец вычленил взглядом человека, который показался
подходящим, взмахом руки пригласил за стол, налил вина, придвинул к нему
остатки кабанчика.
— Вот та дорога ведет в лес... да ты ешь, ешь!... И как
далеко? За лесом есть города или веси?
Мужик торопливо запил из кружки, налил и снова выпил, лишь
тогда поверил, что сразу не попрут взашей, ответил важно:
— За лесом уж ничего нету.
— А как же дорога? — спросил Мрак.
— А что дорога?
— Идет в лес. Не зря же.
— Так в лес, — сказал мужик резонно, — а не через лес...
Хорошо здесь готовят, всегда свежее мясо!.. В лесу хворост бабы собирают,
грибы, ягоды, травы, чагу сбивают. Деревья валим на хаты.
— А как же лешие?
Мужик довольно осклабился:
— Говорят, наш войт с ними в дружбе. За весь год только
волки корову задрали, да изредка лисы кур таскают. Ни одного человека не
сгинуло, если не считать Кирьяна, что пьяный в болоте утоп. Говорят, исчезники
завели, но Кирьян и сам такой, что грязь найдет... Так что дорога в лес!
Мрак покосился на Олега и Таргитая. Даже Таргитай понимает,
что где-то за лесом есть села, веси, города, живут люди, но этим местным
кажется, что за околицей уже конец Мира. Нечего смеяться, сами давно ли...
— Я вон девку взял из веси, — рассуждал мужик важно, — что
за рекой... Ну, скажу тебе, там жизня!.. Врагу не пожелаешь. Когда бабы идут в
лес за хворостом, мужики с топорами и луками охраняют. Да не от зверья, хотя и
те не больно щадят, а от нечисти! Дня не проходило, чтобы кого не испужали, не поцарапали,
а то и утащат... Когда одному надо срубить дерево, хату подправить, то пятеро
охраняют, разложив костры вокруг. Не было случая, чтобы лешие или что другое не
вылезло, не напало. Там каждый третий покалечен, нет ни одного взрослого мужика
без отметины.
— Красиво живут, — согласился Мрак.
— А еще дальше была деревня, что вовсе захирела... Кто
уцелел, тот бросил дома и подался в другие места. Слишком их невзлюбили хозяева
леса.
Олег быстро зыркнул на хмурое лицо оборотня. Как бы хозяева
леса не стали и хозяевами мира, читалось на его суровом лице. Тогда станут
брать себе в жертвы не только в лесу, но и в селах. А потом и вовсе истребят
людской род за ненадобностью.
Хозяин подошел, поклонился с натугой. Широкая спина
затрещала, не часто приходилось наклоняться где-то еще, помимо печи. Пузо
свисает через ремень, да и спина гнется с неохотой.
— В задней части есть хорошая комната, — сообщил он мрачно.
— Чистая.
Мрак поинтересовался:
— А клопы есть?
— Нет, но если пожелаете...
Мрак сожалеюще развел руками:
— Нам редко когда удается пробыть на постоялом дворе больше
суток. А еще чаще, как вот сейчас, уходим еще раньше...
Он бросил на стол пару золотых. Хозяин принял с
достоинством, это не за еду, за ту расплатились с лихвой, а за то, что и
кабанчика, и рыбу, и мелкую птицу ждать не пришлось, не томили, все подали
сразу.
Когда вышли на крыльцо, Таргитай все еще оглядывался, глаза
были полны недоумения. Никто не кидался к ним со словами благодарности, что
спасли мир.
Мальчишка бросился навстречу:
— Уезжаете?
— Выводи коней, — распорядился Мрак. — Накормлены?
— И напоены, — ответил мальчонка, он во все глаза
рассматривал огромного человека в звериной шкуре. — Но им отдохнуть бы...
— Тогда им надо было с другими связаться, — бросил Мрак.
Мальчишка застыл с раскрытым ртом, не понял, а Мрак смотрел
через его голову на распахнутые ворота. С улицы въезжали пятеро на заморенных
конях, еще три коня с поклажей, но без телег. Двое молодых, но трое один
другого старше, волосы белые, как снег, бороды до поясов, а одежда покрыта
дорожной пылью так, что не угадать ни цвет, ни даже покрой.
Молодые соскочили на землю, Мрак одобрительно наблюдал, как
ухватили коней стариков под уздцы, помогли слезть, хотя сами едва держатся на
ногах. Один из седобородых соскочил сам, даже не качнулся, только малость
побагровел. Лицо в шрамах, по всем повадкам видно старого бойца, лицо суровое,
язвительно наблюдал, как другому помогли слезть сразу оба молодца. Тот был в
белой... наверное, белой одежде волхва, и Олег сразу оживился, но Мрак
опередил, спустился с крыльца:
— Доброго здравия, странник!.. Вы остановились в нужном
месте. Тут кормят, поят хорошо, а на той стороне есть чистая комната. Откуда
путь держите?
Старый воин зыркнул подозрительно, но волхв сказал
старческим скрипучим голосом:
— Издалека, издалека... Вон, видишь за лесом гору с
раздвоенной вершиной?
— Зрю, — сказал Мрак. — Голо там... А чуть ниже растет
орешник. Только что-то еще дымится с левой стороны горы...
Старик посмотрел подозрительно и удивленно:
— Ты не колдун?
— Повезло, нет.
— Гм, а зришь так далеко... Да, это мы оставили. За нами
было погнались эти... ну, которые скалами швыряют. Пришлось пустить огонь. За
той горой наше племя редариев. А в глубине той горы народ рудокопов, что не
выносят света. Это священная гора.
Он, как и Мрак, остановился, придирчиво наблюдая, чтобы
распаренных коней сразу не повели к водопою, а сперва поводили по двору,
охладили, расседлали.
— Чем же гора священна?
— Перед ней приносят клятву, — сказал волхв строго. — И боги
бдят, чтобы клятвы соблюдались... А кто нарушит, того наказывают сразу и очень
жестоко. Так, что потом целые народы содрогаются от ужаса.
Из конюшни вышел старый воин, которого Мрак для себя
окрестил боярином, сказал довольно:
— Ясли чистые, овес отборный, вода ключевая... Не часто
такое встретишь в захолустье. Что, гора? На моей памяти, я тогда еще мал был,
перед этой горой страшно и яростно поклялась прекрасная Брунька Белорукая, что
не пойдет за жестокого и ненавистного ей Кремнеголового, который домогался ее
руки.
