Олег поморщился, чувствовал боязнь и неуверенность
дудочника, в груди слегка кольнуло чувство вины, Тарх не понимает, за что его
так, но превозмочь себя не мог, буркнул:
— Будем спать.
Таргитай сглотнул голодную слюну:
— Ты спи, спи! Я подожду Мрака.
— Под твою дудку заснешь!
— Тогда думай о высоком, — предложил добрый Таргитай.
— Под твою дудку? — изумился Олег. — Под этот голодный сип
пополам с собачьим воем я начинаю грезить, с каким бы удовольствием задавил
тебя...
Таргитай поежился:
— Олег... ты ж добрый! Ты даже жука не убьешь без
надобности.
— Но ты ж не жук?
Таргитай задремал первым, хоть и на голодный желудок.
Поспать он любил не меньше, чем поесть, а Олег сидел у костра, обхватив колени,
всматривался в пляшущее пламя. Конечно, у костра надо сидеть спиной к огню, так
видишь тьму, глаза не слепит, готов при первой же подозрительной угрозе,
откатиться в сторону, уползти, затаиться. Спать положено вообще в сторонке,
чтобы свет на падал на спящего, но рядом с могучим Мраком уже привыкли, что его
волчье чутье предупредит, а сам Мрак все сможет, сделает, защитит, а если не сумеет
все сам, то скажет им, что делать и как.
Пламя сильно колыхнулось, Олег не сразу понял, что это он
сам вздохнул так горестно. Мрак по-прежнему превосходит их в силе и мужестве,
защищает и оберегает. Настоящий воин и охотник, он им старший брат и отец, и
страшно подумать, что мир все-таки больше и сложнее, чем показалось вначале,
что не все в нем можно понять и решить воину и охотнику.
В багровых языках возникла огненная рука, не то погрозила,
не то указала длинным когтистым пальцем. Олег вздрогнул, всмотрелся, но там уже
возникали и пропадали другие образы, странные и причудливые. Может быть, и
огненный перст привиделся, колдуны и певцы всегда зрят больше, чем другие люди,
чаще всего на свою голову. Мрак, конечно же, не видит. Или ему не указывают?
Он ощутил тревожную дрожь во всем теле. Пахнуло холодом,
словно его душа обнаженной стояла на краю бездны. Ощущение, что он для чего-то
избран, рожден для чего-то великого и страшного, нахлынуло с такой силой, что
тихонько взвыл от страха и одиночества.
— Мрак, — прошептал он, — не оставляй нас. Я хочу быть с
тобой всегда.
Несмотря ни на что, мелькнула тревожная мысль. Несмотря даже
на то, что придется убеждать Мрака... может быть, придется!.. не спорить с
решением Рода отдать Перо Власти не людям, все еще злым и диким, пусть Перо
перейдет от Рода к мудрым подземным рудокопам, всепонимающим берегиням или даже
странным упырям, которыми старухи пугают непослушных внуков, но о жизни которых
все еще ничего не знаем!
Мрак появился так, как всегда являлся, когда был в личине
волка: только что рядом с Олегом было пустое место, трава и сухие чешуйки коры
от хворостинок, в следующее мгновение огромный волк бросил на землю годовалого
подсвинка, кровь еще капает из глубоких ран на горле, словно поймал прямо возле
костра.
Волк ударился оземь, поднялся, морщась, могучим и
страшноватым человеком, все тело как будто вырезано из дуба, темно-багровое под
бликами костра, мышцы вздуты, как сытые змеи, весь переплетен ими, и хоть уже
человек, но в каждом движении волк, даже когда оделся и начал деловито резать
кабанчика ножом, это все еще был волк в личине человека.
Таргитай во сне потянул носом, сморщился, повернулся, не
просыпаясь. Нос его дергался и вытягивался, как у голодного пса. Мрак кивнул в
темноту, Олег понял, не первый раз, взял горящую ветку, походил между дубами и
в самом деле отыскал несколько камней. Принес самые плоские, а Мрак уже
насаживал на очищенные от коры прутики ломти мяса.
На камни, вытерев их и заодно натерев пучками горькой травы,
положили тонкие широкие ломти. Мясо начало жариться неспешно, прожариваясь
внутри и по всей длине.
Таргитай тихонько взвыл, не просыпаясь, губы звучно
плямкали, а пальцы что-то гребли к себе.
— Неужто не проснется? — удивился Мрак.
— Любит жрать, — подтвердил Олег, — но любит и спать... Что
переборет?..
— Он пытается жрать, не просыпаясь!
Таргитай снова взвыл, поплямкал, пальцы безуспешно тащили к
себе вкусные запахи, наконец глаза медленно распахнулись, еще затуманенные
сладостными видениями.
— Поздравляю с победой, — сказал Мрак.
— С... какой?
— Над собой, — пояснил Мрак. — Волхвы говорят, что самое
трудное — победить себя.
— А-а-а-а, — понял Таргитай, — то-то я такой устатый!..
Видать, я сильный. Ну, тот, с которым я боролся. Надо поесть как следует да
лечь спать, чтобы сил набраться. Для ужина.
Сам Мрак ел вяло, нехотя. Олег вспомнил окровавленную пасть
волка, по спине пробежал недобрый холодок. Мрак в личине волка мог сожрать в
одиночку подсвинка и покрупнее. Не диво, что больше в глотку не лезет.
Он ощутил на себе пристальный взгляд. Мрак буркнул с
дружелюбным предостережением:
— Олег...
— Ну что?
— Ты в самом деле так уж хочешь все знать?
— Хочу, — ответил тот упрямо.
Мрак зевнул широко и сладко, с волчьим подвыванием:
— Все... у-у-у-у... знать невозможно. Как-то одна вот тоже
хотела узнать...
Он сделал паузу, Олег смолчал, чуял каверзу, а простодушный
Таргитай тут же попался на крючок:
— Кто? Олег?
— Нет, не Олег, но тепло, тепло... Одну сороконожку
спросили: как ты, мол, так быстро бегаешь? У тебя сорок ног, но с какой ноги
начинаешь, а какую ставишь следом?..
Таргитай с открытым ртом ждал продолжения, а Олег спросил
угрюмо:
— И какую же?
— Вот так и сороконожка задумалась, — ответил Мрак
хладнокровно. — Раньше просто бегала, а теперь все старалась понять, как же
бегает, какую лапу ставит за двадцать первой правой — тридцать вторую левую или
одиннадцатую правую? Так и подохла, не могла с места сдвинуться.
Он сковырнул с веточки высохший труп сороконожки Олегу на
грудь. Тот дернулся, словно это он сам погиб от мучительных размышлений. Добрый
Таргитай сказал жалостливо:
— Бедная...
— Да уж, — буркнул Мрак. Он лег, зевнул. — Хорошо жуку, не
ломает голову, как он с таким пузом и такой задницей летает...
Таргитай так и заснул с полуобглоданной костью в руке,
сытый, как паук на толстой мухе. Мрак перед сном еще повытряхивал из костей
сладкую мякоть мозга. Олег видел в глазах оборотня сожаление, мол, волком бы
разгрыз враз, а человек совсем никчемное существо...
