— Дуба?
— Ну да. Такой же мудрый.
Они переговаривались все тише и тише. Дуб высился
исполинский, неподвижный, но теперь уже все трое чувствовали, что великанское
дерево их как-то видит, представляет, даже слышит и, может быть, даже понимает.
Плотный воздух был наполнен густым терпким запахом, Мрак чувствовал, как
капельки медленно исторгаются из листьев, сливаются в струйки, а опускаясь с
ветвей превращаются в ручей. Сюда же на землю низвергаются даже не ручьями, не
потоками, а целой рекой, медленной, неспешной, какой выглядит водопад издали.
Наконец они вовсе умолкли, чувствовали, что сейчас что-то
произойдет, напряглись, а когда в ветвях зашелестело, будто пронесся ветер,
затрещали ветви, из шелеста листьев, скрипа ветвей сложился огромный голос, что
раздавался вроде бы сразу со всех сторон:
— Кто вы, дерзкие жуки?
Олег выступил вперед, но Мрак придержал, ответил первым:
— Мы, скорее, муравьи. От нас и вред, и польза.
Шелест надолго умолк, словно дерево озадаченно обдумывало
слова оборотня. Олег тихонько тыкал его в бок, молчи, все испортишь, Таргитай
сопел за их спинами, сочувствовал обоим, наконец шелестящий голос отозвался
медленно и бесстрастно:
— Да, вы — люди. Но вреда от вас все же больше.
В шуме листвы быстро нарастала угроза, ветви шумели,
раскачивались. Мрак быстро оглянулся, но сзади и по всей поляне деревья
опустили огромные суковатые ветки к самой земле, не выбраться, даже если
поползешь, как ящерица. Перебить не успеешь, почти каждая ветвь с бревно, а
самые тонкие — с оглобли.
— Что ты хочешь? — закричал Олег.
Он оглядывался, Мрак видел, что волхв безуспешно пытается
вспомнить хоть одно заклинание, но он не умел подобрать их и когда его не
дергали, а сейчас только себе ноги спалит или всем троим головы поотрывает...
Деревья начали с треском раскачиваться, ветви страшно со
всех сторон потянулись в их сторону. Мрак уже держал в руках секиру,
бесполезно, но с оружием в руках всегда увереннее. Мышцы напряглись, готовился
рубить и крушить, как вдруг треск умолк, ветви начали неспешно подниматься.
Огромный голос пророкотал:
— Вы не муравьи. Вы Трое, Спасшие Мир.
Олег от неожиданности раскрыл рот и застыл, став похожим на
Таргитая. Сам Таргитай ничему не удивился, ибо ничего не увидел необычного, что
Дуб называет их так, они ж в самом деле что-то да сделали, а Мрак откровенно
ахнул:
— Ну, а я думал, ты в самом деле дуб!.. Да ты поумнее
всяких... Таргитай, видишь? А ты жаловался, что никто тебя не целует. Дуб и то
знает! Может быть, даже поцелует. Вот какие у него сучки острые... Наверное,
кто-то еще знает, лес-то большой...
Дуб сказал сильным вязким голосом:
— Никто больше. Но мы — да.
Мрак оглянулся на Олега, тот все молчал, лицо дергалось, не
то упадет и задергается в падучей, не то расплачется. Дерево, просто дерево
знает об их роли, а люди, из-за которых дрались, получали раны, терпели муки...
эти люди только и глядят, как их ограбить, обобрать, обмануть, а то и просто
посмеяться над их одежкой, простыми повадками.
Таргитай топтался рядом, словно встань в двух шагах, его
сожрут лесные звери, а когда прижимается плечом, то не тронут. Олег звучно
глотал и не мог проглотить что-то в горле. Мрак шагнул вперед.
— Поклон тебе, Хозяин Леса, — выговорил он почтительнее, чем
собирался. — Ты уже знаешь, зачем мы пришли?
Густой могучий голос наполнил, казалось, весь лес, словно с
ними говорили не только дуб, но и земля, небо, все окружающие деревья:
— Знаю.
— Тогда ответь, — предложил Мрак раньше, чем Олег успел
открыть рот. — Если знаешь, конечно.
— Знаю, — ответил Дуб. — Конечно ж, я знаю.
— Ну, и...
— Тебя привели жалкие изгои, сбежавшие из нашего мира.
Уроды, калеки, несчастные, больные... Ты видел их, ты был с ними. И ты видишь
сам.
Голос умолк, явно полагал, что сказано все, но Мрак упрямо
покрутил головой:
— Батя, я человек простой и даже очень простой. Что я должен
был увидеть?
— Что они, хоть и могут, в отличие от вас всех, вернуться в
настоящий мир, но все же они в сравнении с настоящими... они просто жалкая
гнилая кора...
Олег видел, что Мрак спрашивает что-то еще, но мысли начали
путаться, а потом словно от усталости успокоились, улеглись смирные, а во всем
теле начала расползаться не то, чтобы сладкая усталость, а напротив — сладкая
сила, уверенность в том, что сможет все, что отныне беспокоиться не о чем, надо
только спокойно жить, все утрясется само, установится, пустит корни...
Он вздрогнул, с усилием переступил с ноги на ногу. Мрак
стоит в двух шагах впереди, почтительно беседует с главным из дубов. Их вождем
или, скорее всего, волхвом. Может быть, даже главным волхвом. Не может быть, чтобы
о мудром говорил кто-то, кроме волхва...
Голос Мрака назойливо вторгался в сознание:
— Понятно, настоящие — это ты... и твои приятели. А кто они,
те люди?
— Да, они мои дети... но... они изгои.
Мрак чувствовал, как тяжело дышат за его спиной Олег и
Таргитай, ответил почтительно:
— Да, но бывает, что из таких изгоев... получается что-то
путное!
— Нет, — ответил Дуб веско. — Никогда.
Мрак покосился на спутников, сказал с колебанием:
— Может быть, ты и прав. Но, скажи, мудрый, зачем тебе
власть над миром?
Олег замер, даже дышать перестал, а Таргитай, напротив,
вздохнул так мощно, что едва не согнул Праотца деревьев.
— Власть над миром... даст покой. Не только мне, а всему
миру.
— Как?
— Чужестранец, ты не понимаешь... Тебя привели сюда изгои,
но изгои, которые чувствуют, как много потеряли!.. Несчастные, заблудшие... в
конце-концов они возвращаются ко мне... ты не знал?.. Возвращаются к земле, из
которой вышли. Когда приходит конец их короткой жизни в роли ходящего растения,
они... они пускают корни!.. Да, пускают корни и живут еще сотни лет, сколько
отмерено дереву.
Олег сказал себе, что одной загадкой меньше: недаром жители
лесной деревушки пришли в такой ужас, узнав, что в других землях умерших
сжигают!
Мрак сказал громко, словно разговаривал с глухим дедом:
— Так они, оказывается, все-таки пускают корни?
— Пускают, — подтвердил дуб.
