— Так чего ж тебе еще? — удивился Мрак. — Все по-твоему...
Над головами громыхнул голос, исполненный силы и
уверенности:
— Но уходят многие... А есть такие, что не возвращаются
вовсе. Я не знаю, что с ними... Но я знаю, откуда беда!.. От вас,
короткоживущих!.. Вы ходите по лесу, а мы все смотрим... и слабыми душами
овладевает соблазн... Им тоже хочется бродить!.. А чего бродить? Я-то знаю, что
мир везде одинаков.
— Ты прав, — вздохнул Мрак.
— Везде лес, везде деревья. А когда кончается лес, дальше
нет жизни, потому что... потому что там нет деревьев. А тот из нас, кто выходит
в те просторы, тот просто гибнет...
Олег вспомнил страшные бескрайние просторы киммерийских
степей, зябко передернул плечами. В самом деле, страшно. Но киммерийцы живут. И
другие степные народы живут. А они, трое невров, когда подошли к краю Леса и
увидели дальше необъятную Степь, были всерьез уверены, что подошли в Краю
Мира...
Могучий голос прогудел, словно его дупло тянулось от самых
корней, и звук набирал по дороге разные оттенки:
— Вы пришли.. зачем?
Мрак заколебался, ответить на простой вопрос всегда труднее,
чем на заумный, а тут вперед выступил стряхнувший сладкое оцепенение Олег.
Ровным голосом, который, похоже, понравится дереву больше, чем язвительная речь
Мрака, он сказал:
— Мы пришли понять. Если ты обладаешь в самом деле
мудростью... мудростью, которая превосходит людскую, мы сами уйдем с дороги.
За их спинами чихнул Таргитай, а Мрак прорычал что-то злое.
После паузы могучий голос прошумел:
— Вы все узнаете.
— Как? — спросил Олег.
— Вы увидите.
— Хорошо, — но что нам делать сейчас?
После такой же долгой паузы, когда Таргитай подумал, что дуб
заснул, а Мрак решил, что засох вовсе, в ветвях прошумело:
— Идите вглубь леса. Прямо. Вы увидите поистине мудрых.
Глава 14
В самом деле прошли не больше сотни-другой шагов, как за
веселым и нелепым березняком открылось такое, что все трое остановились. Олег
восхищенно вскрикнул, Мрак озабоченно крякнул, а Таргитай шумно глотал слюни от
восторга.
Словно отделенные незримой чертой, дальше стояли дубы. Все,
как на подбор, одинаково могучие, роскошные, с толстыми стволами. Солнечные
лучи освещали кроны сверху так, что те выглядели изумрудными, зато внизу листья
были темно-зелеными. Ни одного корявого дерева, отметил Мрак, ни одного
больного.
Солнечный свет выхватывал крупные, как галька, оранжевые
капли, блестящие, похожие на сглаженные комья янтаря. Желуди усеивали ветви, их
было едва ли меньше, чем листьев. Ветви гнулись, эти янтарные капли размером с
лесные груши, такие же здоровые, налитые жизнью.
Олег дышал часто, словно после долгого изнурительно бега.
Зеленые глаза блестели, как осколки сухой слюды. Он суетливо дергался, наконец
вымолвил хрипло:
— Я знаю.
— Ты все знаешь, — вздохнул Мрак неодобрительно. — Убивать
пора.
— Знаю, почему они такие... одинаковые.
— Ну-ну?
— Это единое дерево.
Мрак присвистнул, окинул внимательным взором стену могучих
дубов, что уходила в глубину леса, и конца-края не было видно:
— Олег, как сказал какой-то колдун: во многой мудрости —
много дурости...
— Он не так сказал, — возразил Олег серьезно. — Просто все
эти деревья соединились корнями.
— Корнями все деревья переплетаются, — бросил Мрак. — Ну и
что?
— Не переплелись, а соединились. Они обмениваются соками!
Если кому-то повезло больше, он может поддержать других. Вместе они сильнее...
Но меня другое волнует...
Он не договорил, из ветвей ближайшего дуба послышался
сильный голос, в котором чувствовалось дерево, но все же это были слова, а не
скрип:
— Люди?
— Они самые, — подтвердил Мрак, — а ты кто?
— Я и есть та мудрость, которой вы лишены...
— Ого, — сказал Мрак с раздражением. — А твоя мудрость
как-то видна другим, окромя тебя самого?
Голос продолжил так же ровно, теперь слышно, что деревянный:
— Вы трое сами вышли из Леса... Из другого, простого...
Двоих из вас изгнали... третий... это ты, дерзкий, ушел с ними... Вы много и
тупо дрались, а теперь стоите перед великой мудростью и не зрите даже
краешка...
Вид у троих был в самом деле обалделый. Мрак пробормотал:
— Ты в самом деле... Как ты узнал?
— Поживи с мое.
— А сколько тебе?
— Больше, чем ты думаешь. Никто из нас... никто из меня не
знает, сколько мне... Потому что я застал те времена, когда на земле не было ни
человека, ни зверей, ни птиц... Только бабочки размером с птиц, да стрекозы крупнее
ворон...
Олег ахнул:
— Вот откуда мудрость! Они не только соком обмениваются! Так
же распределяются и знания!.. И пусть отдельные деревья отмирают, но их знание
остается в других... Идет великое Накопление!..
Он часто дышал, раскраснелся, прижал руки к груди, а на рощу
смотрел так умоляюще, что на глазах выступили слезы. Таргитай пыхтел, задирал
голову, рассматривая крону. Золотые желуди блестели, как янтарные орехи без
скорлупы. Он ощутил, как челюсти сами смыкаются, с хрустом раскусывая... устыдился,
напомнив себе, кто больше всего нажирается желудей, заставил себя слушать
говорящее дерево и говорящего Олега.
Мрак, напротив, слушал не стал, отступил на пару шагов.
Огляделся деловито, словно уже привел сюда полдеревни мужиков с топорами и
пилами. Таргитай спросил наивно:
— Мрак, ты чего сердишься? Что деревья умней тебя?..
Подумаешь! Они даже умнее меня, и то я ничо, пусть так думают.
Мрак отмахнулся, не зарычал даже, лоб в глубоких морщинах.
Таргитай потоптался возле, заученно пошел собирать хворост. Мрак прикрикнул:
— Эй, ты куда?
— Ты ж сам завопишь, что костер еще не горит.
— Эту ночь придется без огня.
— Почему? Мы уходим?
— Нет, дадим Олегу наговориться. Вдруг да узнает что-то
полезное. Хотя я не очень-то верю. Дерево и есть дерево... Похоже, зря сюда
перли! Но костер разводить не стоит.
— Почему?
— Потому что в лесу.
— Но мы всегда в лесу...
