К огромной туше опасливо подъезжали воины. Воевода заставил
коня подойти вплотную к троим, что так и стояли на горле Змея. Глаза воеводы
были выпученные, как у рака. Голос дрогнул, когда он заставил себя заговорить:
— Вы не просто герои... Вы... даже не знаю, кто вы...
Сразили такого Змея, а горюете о дудочке! Даже если она была волшебная...
Таргитай сказал с горечью:
— Да какая волшебная! Просто дудочка, но пока найдешь
подходящий прут, пока срежешь, очистишь от коры, проковыряешь дырочки...
Брови воеводы взлетели на лоб, а нижняя челюсть отвисла.
Мрак посоветовал:
— Ты того, отец... Строй своих, а то урюпинцы сейчас вас в
хвост и в гриву.
Воевода отмахнулся:
— Они уже остановились. Тоже мне, вояки.
— А что, войско сурьезное.
— Сурьезное? Мол, мы побежим от этой летающей жабы, а они
будут бить в спины. Разве это воины?
Но в голосе старого воеводы Мрак уловил не только презрение,
но и зависть. Похоже, в их земле Змеев приручить не сумели, а раз так, то
всякий, кто сумел — дурак и трус, воевать боится, грудь в грудь — кишка тонка.
С брюха поверженного Змея было видно урюпинцев, что в самом
деле стояли уже на этом берегу, но в битву не спешили. Их воеводы все еще
выравнивали боевые порядки, располагали отряды лучников за спинами ратников с
высокими щитами, конницу впереди.
— Да, это уже оборона, — признал Мрак. — На Змея, видать,
рассчитывали здорово.
Олег видел, как сдвигаются брови оборотня, на лбу собрались
глубокие складки. Таргитай устало сел на голову Змея, из полуоткрытой пасти
чудовища вместе со слюной текла струйка вязкой крови. Дударь бережно высыпал на
спину Змею мелкие обломки дудочки.
— На них не рассчитывай, — сказал Олег тихо Мраку.
— Чего?
— У них своя война.
— Эта? — фыркнул Мрак.
— Да.
— Разве это война?
— Мрак, они тоже... в Лесу.
Мрак внимательно посмотрел на Олега.
— А мы откуда?
— Мрак, — повторил Олег невесело, — они в Лесу своего
невежества. Для них свой мир заканчивается на берегу этой реки, а там уже—
чужой мир. Да и тот невелик...
Воевода между тем сказал торжественно:
— Вы не просто герои, а великие герои!.. Вы сразили Змея.
Наш царь будет весьма милостив к вам, одарит... э-э-э... дарами. Даже богатыми
дарами. А вы послужите ему, добывая себе честь, а ему славу.
Олег молчал, Таргитай оглядывался в поисках хорошего
орехового куста, дудочку лучше резать из орешника, а Мрак сдержанно
поинтересовался:
— А что же он хочет?
Воевода развел руками:
— Государь сам изволит сказать. Сегодня он изволит одно,
завтра другое, как угадать? Но кто при ем, тот не в обиде.
— Благодарствуем, — отозвался Мрак, голос оборотня уже был
отсутствующим. — Но нам надо идти.
Воины сдержанно зароптали, кто-то изумленно вскрикнул.
Воевода от удивления распахнул рот:
— Ты даже не спросил, что за жалование вам положить изволят!
Мрак отмахнулся:
— Ладно, батя. Убери своих с дороги.
Воевода смотрел, хмурился, а конные и пешие стояли плотно, с
места не сдвигались. Мрак засопел, грудь его поднялась, а мышцы начали
вздуваться. Это было страшно, когда на глазах становились вдвое толще, грудь
раздвинулась, плечи раздались, а сам оборотень стал словно бы даже выше ростом.
Передний ряд воинов колыхнулся, пытались попятиться, но
задние Мрака не видели во всей устрашающей красе, стояли плотно. Воевода
нехорошо усмехнулся:
— Хоть вы и герои, но супротив всего войска...
— За что так? — поинтересовался Мрак угрюмо. Он озирался
исподлобья, пальцы пробежали по рукояти секиры, но пока только убедились, что
на месте. — Мы вам Змея такого завалили. Три дня жрать будете.
Воевода поморщился:
— Мы жаб не едим. Даже если они с крыльями. А вас отпускать
нельзя, нельзя... Вдруг встанете на службу к урюпинцам?
— Да на кой они, — отмахнулся Мрак. — Как и вы тоже.
— А вдруг? — возразил воевода. — Нельзя, чтобы у нашего
врага появились такие воины. Так что выбирай, герой.
Мрак взялся за рукоять секиры, уже выбрал, воины впереди
тоже напряглись и выставили перед собой блестящие острия копий, за отечество
готовы сложить головы, лица серьезные, но за спиной Мрака раздался злой голос:
— Погоди. Я сам.
Голос был такой лютый, полный ярости и неистовства, что Мрак
даже отшатнулся. Лицо Олега было перекошено, губы стиснулись, а в зеленых
глазах дрожало бешенство.
— Ты что? — спросил Мрак.
— Я их сейчас всех... в пыль, — процедил Олег с ненавистью.
— Какая мразь!.. Мир гибнет... Ладно, люди и весь-весь мир... а эти...
А Таргитай сказал печально:
— Да, надо по справедливости. Мы у тех ящерицу прибили?
Прибили. Надо и у этих прибить что-то большое... Или много мелкого.
Его синие глаза отыскали воеводу, прибавили к нему бояр,
сотников, затем взгляд задумчиво охватил половину войска. Голос звучал без
злости, даже грустно, и воевода от его голоса побледнел и отшатнулся в седле
так, что едва не упал с коня. Срывающимся голосом прокричал:
— Дать дорогу!.. Дать дорогу героям!.. Быстрее!!!
В его крике страха было больше, чем при виде напавшего на
его беззащитное войско огромного Змея. Мрак тронул коня каблуками, на воеводу
даже не повел глазом, проехал мрачный и угрюмый, похожий на старую скалу,
обросшую мхом.
Земля вздрагивала, синее небо затянуло сизыми с окалиной
тучами. Внезапно возле леса взметнулся столб огня и дыма, пробежал извилистой
полосой. Открылась трещина, вылетали выброшенные незримой силой раскаленные
камни, оставляя в небе дымные следы, а струи огня били ярко и высоко.
— Олег, — сказал Мрак предостерегающе, — да черт с ними!
Олег, бледный и с плотно стиснутыми губами, дышал глубоко,
глаза прикрыл, Мрак и Таргитай видели с какими усилиями пытается успокоится, а
трещина дрожала, то пытаясь расшириться, то начинала сдвигаться, покоряясь
магическим силам. Огонь то уходил обратно в расщелину, то выплескивался с новой
силой.
— Черт с ними, — повторил Мрак. — У нас своих дел... Всех не
перебьешь. Они ж все такие!
