Дерево выпрыгнуло сбоку так стремительно, что он не успел
уклониться, голову потряс мощный удар. В глазах вспыхнули солнца. В ушах
загудело, загукало, и он некоторое время бежал на подгибающийся ногах, почти
ничего не видя, пока не выступили, как сквозь туман, деревья и коряги.
Мрак молчал, не хотел бередить рану, но разочарование
теребило и его мохнатую душу. Как-то все не по-людски. Понятно, они спасли мир,
а теперь кинулись, не вытерев сопли, спасать и все человечество. Таким
доблестным героям вроде бы не к лицу то, чего ждут от простых лесных мужиков,
но все же обидно, что эти простые мужики получают этих простых радостей больше,
чем они, спасшие мир... Пусть не обязательно все начнут целовать их в задницу,
но колет как заноза, что никто про их геройство ни ухом, ни рылом. Гораздо
приятнее было бы, если бы в самом деле все бросились целовать их ниже спин, а
они в ответ так это скромно: да пустяки, да не надо, да что вы, да мы все
задаром, мы для общества старались... А им кричат славу, девки для них срывают
венки со своих голов и бросают под ноги, сами кидаются... а они скромно так это
отказываются... Ну почти всегда отказываются.
Они почти плыли в этом уже не влажном, а мокром воздухе.
Деревья остались позади, а из теплой гнилой воды торчали странные водяные
растения: непомерно толстые, мясистые. Вместо листьев — отростки толщиной с
палец, наполненные не то болотной водой, не то слизью.
Над головами носились, блестя слюдяными крыльями, стрекозы,
такие огромные, что Олег пугливо пригибался, когда проносились близко. Размером
с ворон, лапы страшные, крючковатые, а в неживых глазах отражается и он, такой
маленький, и Мрак с Таргитаем, нелепо перевернутые, раздутые...
Пахло гнилью, но не привычной и даже приятной гнилью леса,
когда жуки и муравьи вовсю крушат истлевшие пни, а жирной и отвратительной,
словно на жаре разлагаются трупы. Вода коричневая, темная, с трупными пятнами.
Мрак раздраженно осматривался, а когда над головами
захлопали крылья, он молниеносно сорвал с плеча лук. В низких испарениях,
плотных, как кисель, и темных, как пар от нечистой одежды, пролетели
обыкновенные гуси.
Выругавшись, Мрак пустил вдогонку стрелу. Так, со злости за
испуг. Разлетались, дурачье серое, будто мало им достойных болот, с камышами,
осокой, пиявками, грязью и тиной...
Задний гусь захлебнулся в гоготе, нелепо взмахнул крылами и
пошел по наклонной вниз, будто скользил по ровной горке на санках. В сотне
шагов, в самом с виду топком месте взметнулись зеленые брызги. Гусь вынырнул,
весь облепленный мелкой ряской, перевернулся тяжело, как кабан на солнцепеке,
нелепо выставил кверху растопыренные лапы, будто готовился подхватить рухнувшее
небо.
Таргитай застонал и облизнулся, пропавший гусь сразу
показался вдвое крупнее и вкуснее, но если полезть в такую трясину, даже
всесильный Мрак не вытащит.
— Олег, — возопил он, — гусь пропадет!
— А я при чем? — огрызнулся Олег.
— Ты волхв или не волхв?
— Волхв, а не гуседоставатель, — ответил Олег зло. — Сам
полезай в болото.
— Он же утопнет!
— Лучше гусь, чем я.
— А поколдовать?
— Здесь никакое колдовство не поможет, — отрезал Олег
твердо.
Мрак смотрел-смотрел на обоих, подвигал плечами, сказал
что-то насчет белых лилий, негромко свистнул. Спустя мгновение в двух шагах от
береаг вода пошла кругами, наметилось нечто белое.
Из глубины поднималось белесое тело, похожее на крупную рыбу
вроде сома. Все трое заворожено смотрели, как медленно показалась голова, вся
облепленная зелеными, как водоросли, волосами, обнаженные плечи, узкие,
хрупкие, явно женские, а когда существо поднялось еще выше, Таргитай ахнул, ибо
молодая женщина была красива дикой, хищной красотой, а когда отжала мокрые
длинные волосы и отбросила за спину, на невров взглянуло узкое лицо со
светло-зелеными глазами, круглыми, как у большой рыбы. Нос был мал и задорно вздернут,
губы пухлые, пунцовые, щечки с ямочками, но скулы вздернуты высоко и гордо, шея
длинная, и смотрела на них болотница надменно, по-княжески.
Зеленые волосы широкими прядями спадали на обнаженные плечи.
Широко расставленные глаза сразу отыскали Мрака. Изумленные Олег и Таргитай
увидели, как ее полные губы раздвинулись в загадочной улыбке:
— Что изволишь, мой повелитель?
Глава 24
На вскинутой длани Мрака мышцы вздулись красиво, заиграли
под солнцем, красиво вырезанные, огромные, тугие. Он подвигал пятерней, словно
отодвигал облака, поинтересовался:
— Тебе как там, в болоте?
— Да вроде бы знакомо, — ответила она с удивлением. — А что?
— Вон там гусь брякнулся, — указал Мрак. — Толстый, как
боярин. Во-о-о-н, прямо в трясину! Сумеешь достать?
Она оскорбленно фыркнула:
— И ты вызвал меня для такой малости?
— А немалости я сам делаю, — сообщил ей Мрак скромно.
Ошеломленные Олег и Таргитай смотрели, как вода забурлила, в
сторону места, где упал гусь, протянулась чуть ли не кипящая дорожка, со дна
поднялась муть, всплыло коричневое облако ила, а женщина уже поднялась до
пояса, обнаженная и очень красивая, в правой руке высоко над головой был гусь,
вода стекала ей на голое плечо. Из гуся высовывалась длинная стрела.
— Этот?
— Он самый, — ответил Мрак.
— Хороший выстрел...
Она исчезла, вода вскипела, бурлящая дорожка протянулась к
берегу, и снова болотница возникла по грудь в воде. Олег и Таргитай так
засмотрелись на ослепительно ладное тело, которое заиграло всеми жилками, когда
отвела руку за голову, швырнула, когда ее тело напряглось, небольшая грудь
подпрыгнула, что даже не заметили, как гусь, разбрызгивая воду и роняя зеленые лепестки
ряски, опустился прямо в протянутую длань оборотня. Мрак тут же перекинул
Таргитаю, обдав его мутной водой с намокших перьев:
— Займись.
Тяжелый гусь шарахнул Таргитая по голове, оба упали, но и
тогда, поднявшись и держа добычу обеими руками, Таргитай заворожено смотрел на
прекрасную болотницу. Она, чувствуя восторженные взгляды по крайней мере двух
мужчин, дразнясь, то высовывалась, показывая тугие чаши грудей, то погружалась
до подбородка. Рядом топтался и шумно дышал Олег, зеленые, как у болотницы,
глаза стали круглыми, восторженными и перепуганными разом.
Мрак кивнул:
— Благодарствую.
— Только свистни, — напомнила она чуть обиженно.
Вода едва слышно плеснула, над ее головой пошли круги и тут
же поверхность застыла, словно была из тягучей живицы. В глубине мелькнуло
белесое тело, исчезло, а Мрак уже повернулся, развел руками:
