Он вскочил, ноги дрожали и подгибались. Едва не опрокинув во
тьме лавку с Таргитаем, бросился к окошку. Ночь беззвездная, тучки, но луна
светит в разрывы ярко, двор пуст, а вой, что повторился, доносится издалека, со
стороны леса. Правда, вой жуткий, волчий и не волчий, к тому же он, Олег, как
всякий невр, достаточно знает язык серого братства, чтобы узнать призыв
собраться в стаю для набега. И созывал не волк, даже не волк-оборотень, а
человек-волк, что гораздо страшнее и опаснее.
Таргитай спал, будто не только коней продал, но и все на
свете, разметался, рот приоткрылся так, что жаба или змея может забраться
вовнутрь, чтобы вывести жабят или змеят... Олег с отвращением передернулся,
хотя в мозгу тут же сказало трезво, что это просто брех собачий, ни одна жаба
или змея в животе человека жить не сможет, задохнется, если сам желудок ее
раньше не переварит, как переваривает до неузнаваемости все, что к нему
попадет, а желудок певца такой, что и булыжники раздробит...
Вой повторился, на этот раз ближе, еще страшнее, ибо в нем
было нетерпение охотника, который добычу не только чует, но уже и видит.
— Где же Мрак, — пробормотал он озадаченно. — Мы ж без него
и по нужде не выходим...
За окном время от времени вспыхивал красноватый свет, тут же
раздавался дикий вой, даже звериный вопль. Глаза привыкли, увидел множество
желтых огоньков, что двигались парами, а чуть погодя различил и силуэты волков,
чьи глаза светились отраженным лунным светом.
Во двор вбегали десятки, если не сотни страшных серых теней
с горящими желтыми глазами. Самые близкие тут же пытались забраться в окна
первого поверха, но ставни из толстых дубовых досок, а сверху еще набиты и
широкие железные полосы, не всякий кузнец отдерет. Часть волков, судя по темным
силуэтам, сгрудилась на крыльце...
Как раз в момент, когда Олег смотрел на эту шевелящуюся
массу серых спин, там коротко полыхнуло. Странное багровое пламя охватило сразу
троих, волки в страхе прыгнули в стороны, шерсть пылала, искры рассыпались по
двору. Олег сжался, видя, как искры посыпались на клочья сена, сухую солому, но
странный огонь держался только на волках.
Новые звери вбегали во двор, рыскали, огромные и страшные. В
раскрытых пастях блестели острые клыки. Присмотревшись, Олег заметил у окошка,
что рядом с крыльцом, свет. Сквозь широкую щель виднелся силуэт человека. Когда
он взмахивал рукой, из щели коротко выплескивался огонь, а с крыльца раздавался
волчий вой, полный ярости и обещания отомстить страшно и быстро.
— Старый волхв, — сказал Олег в удивлении, — как это он...?
Явно не Слово Огня, тот огонь сжег бы больше...
Верхний поверх был занят княгиней с ее челядью, но старый
колдун либо не входит в их число, что странно, либо сам спустился вниз, чтобы
сразиться с опасными зверями лицом к лицу. Или почти лицом к лицу.
Постепенно струи огня становились все короче, а волки уже не
вспыхивали на крыльце, а только один, даже два подпрыгивали, пораженные огнем.
В последний раз Олег видел, как волк с горящей спиной бросился с крыльца, упал
на спину, повозился на спине, дрыгая в воздухе всеми четырьмя лапами, как пес
на хорошую погоду, огонь исчез, и волк тут же бегом вернулся на крыльцо. Дверь
затрещала.
Слабеет, понял Олег. Выстоять всю ночь вот так и молодой
заморится. Таргитай так точно уже сказал бы, что пусть его лучше волки сожрут,
чем всю ночь, не спавши, отмахиваться...
Он выждал, а когда, по его мнению, старый волхв должен был
сказать свое заклинание, произнес слово Огня. Во дворе вспыхнуло, как в
солнечный день, затем в глазах стало темно, а во дворе... нет, далеко за двором
взвыл дурным голосом волк. Со двора однако не донеслось и звука.
Кляня себя за дурость, Олег поспешно промаргивался,
ослепленные глаза видели только темноту, не скоро в лунном света проступили
очертания коновязи... странно изменившейся, колодца... Во двор вбегали новые
волки, только теперь Олег ощутил сильный запах горелого мяса, паленой шерсти.
С лежанки донеслось смачное чмоканье. Таргитай плямкал
губами, пальцы беспокойно двигались, отыскивая кусок мяса побольше, обязательно
с корочкой, посыпанный лучком...
— Куда в тебя столько влезает, — сказал Олег с отвращением.
Таргитай сопел и плямкал, потом подвигал ногой и громко
пустил ветер. Олег отступил, спасаясь от вони, снова с отвращением и бессильной
злостью подумал о нелепейшей прихоти Рода — распределить силы так, что этот
дурак стал богом... хотя Мрак на это сказал бы хладнокровно, что какой народ,
такие и боги.
Глава 29
Пятясь, он вышел из комнаты, почти ощупью добрался до сеней.
Там с факелом в руках стоял молодой отрок, в одной ночной рубахе, озябший от
ночной свежести, с лиловыми губами и большими испуганными глазами. Возле окна
сгорбился старый волхв, всматривался в узкую щель между ставнями. Олег услышал
заклинания, голос вздрагивал и колебался, как лист на ветру, а когда Олег
подошел ближе, увидел крупные капли пота на бледном изможденном лице.
Старик как раз сделал движение пальцами, что-то выкрикнул, и
Олег снова добавил свое слово Огня. По ту сторону ставень коротко и страшно
вспыхнуло. На этот раз Олег плотно зажмурился и даже отвернулся, а когда открыл
глаза, по ту сторону ставень было снова темно, а с дальней стороны двора
раздавался уже не вой, а скулеж раненых и перепуганных насмерть волков.
Старый волхв отшатнулся, несколько мгновений непонимающе
смотрел во двор. Плечи его поднялись, из груди вырвался вздох:
— Снова... Что за сила изошла из меня?
Олег приблизился, спросил почтительно:
— Что за волчья стая забралась так далеко?
Старик даже подпрыгнул, седые волосы взвились красивым
снопом и улеглись обратно. Его совсем не старческие глаза с явной неприязнью
быстро пробежали по молодому парню с головы до ног:
— Ты кто?.. А, из проезжающих. Нет, это не волки.
— А кто?
— Оборотни, — ответил старик коротко.
Отвернулся, разочарованный, что молодой парняга не упал без
памяти, не кинулся с воплем наутек и даже не начал торопливо хвататься за
обереги. За их спинами шумно переступал босыми ступнями отрок, смоляной факел
трещал и рассыпал искры, грозя поджечь весь постоялый двор.
— Оборотни сами не ходят, — заметил Олег. — Их пригнал
кто-то?
Старик огрызнулся, не поворачивая головы:
— Это не твое дело.
— Конечно, — ответил Олег поспешно, — я и не суюсь. Просто,
если они ворвутся в дом, они пожрут всех.
— Вас предупреждали, — буркнул старик. — Княгиня
распорядилась по своей великой милости. Чтоб, значит, никакие дурни не
пострадали зазря. Воевода должен был сказать.
