Олег в замешательстве отвел глаза. Неужто есть еще красивее,
подумал в замешательстве. Сверкает, как драгоценный камешек, быстрая и гибкая,
как зверек, умненькая, глаза понимающие, словно видит его насквозь, грязного и
пропотевшего, с такими же пропотевшими мыслями...
Деревья мчались навстречу, разбегались, выпрыгивали сбоку,
Таргитай на ходу ушиб палец, поднял крик, но не отставал, стыдно отстать от
женщины, а та неслась как молодой олень, ловко перепрыгивала валежины, даже
перескакивала невысокие выворотни и ямы, невры разогрелись, но держались ровно,
с дыхания не сбились, и Сиринга, наконец, начала оглядываться с удивлением,
сама пунцовая, как маков цвет, волосы выбились из-под капюшона, их трепало по
ветру, и Таргитай еще дважды влипал в деревья, засмотревшись на диковатую
девичью красу.
Наконец, она приотстала, невры обгонять не стали, не с
женщиной же состязаться, а Сиринга проговорила с трудом:
— Никто... никто еще... не догонял меня!
— Все когда-то бывает в первый раз, — утешил Мрак.
Он нисколько не сбился с дыхания, Сиринга смотрела на него
как на великое чудо. Оба изгоя тоже дышали ровно, хоть и глубоко. Было видно,
что так могут бегать хоть до поздней ночи, словно они не люди, а олени.
Лес кончился, а дальше, как брошенный вперед с размаха зеленый
ковер, простерлась равнина. Невры заворожено смотрели на чудо впереди:
сверкающий оранжевым сказочный дворец на вершине огромного холма.
Крыши и башенки горят как расплавленное золото, глазам
смотреть больно, снежно-белые стены гордо вздымаются ввысь, словно не хотят
ничего иметь общего с серой землей, из которой выросли. Забор вокруг
исполинского дворца не настолько высок, чтобы спрятать его сверкающую красоту,
да и зачем, если шапка свалится, когда посмотришь на высоченные стены дворца!
Дорога вела к воротам, по краям две башни, над воротами
навес, чтобы в непогоду дождаться, когда позовут старших, переговорят, решат на
каких условиях впустить. Сами ворота из толстых досок, почти распиленных
пополам бревен, окованы широкими железными полосами. В правой створке видна
узкая дверца...
— Здорово, — восхитился Мрак. — Это же надо!
— Что-то не так? — поинтересовалась Сиринга лукаво.
— Наоборот, — сказал Мрак с чувством. — Каким волшебством
такое сотворили средь дикого леса?
Он с упреком обернулся к Олегу, мол, учись. Это не горы
трясти. Строить потруднее, чем ломать.
Сиринга сказала все с той же беспечностью:
— Если бы волшебством!.. Здорово бы. А так все строили сами.
Сперва холм насыпали...
— И холм?
— Да, здесь была равнина, заросшая лесом. Сперва выкорчевали
лес... немало!... потом утаптывали землю, а на холм брали вон оттуда, там
сейчас озеро образовалось, рыбы полно, утки, гуси плавают... А когда холм
насыпали и тоже утоптали, только тогда построили там дворец...
Она замедлила шаг, на лицо ее набежала тень. Мрак спросил
сочувствующе:
— Трудно было? Камня вблизи нет, я вижу.
— Возили издалека, — согласилась она. — Но это не при мне. Я
была еще маленькая, когда здесь все закончили, украсили, начали выходить в лес
на охоту.
Они приблизились к крепости на расстоянии броска дротика.
Мраку сперва почудилось негромкое пение, оглянулся на Таргитая, увидел его
заблестевшие глаза. Этот услышал еще раньше...
В окнах башенок над воротами показались лица. Мрак
приготовился долго объяснять, что они с миром, грабить и ломать мебель не
будут, но тяжелая стена ворот со скрипом медленно пошла вверх. Внизу в каменном
полу зияли квадратные дыры, а когда Олег задрал голову, нижний край ворот
зловеще блеснул металлическими штырями.
Ворота без нужды поднялись на высоту, при которой внизу
проехали бы всадники, не склоняя копий. Слышнее стало пение, теперь Мрак уловил
и ту волшебную игру на досках с натянутыми жилами.
— Беспечно живете, — заметил он с осуждением.
Сиринга наморщила носик:
— А чего страшиться? Это наш лес. Знаем вдоль и поперек. К
тому ж видели, что вы со мной.
— Мы могли тебя принудить, — предположил Мрак.
Она не ответила, синие глаза сверкнули лукаво. Вечно
настороженный Олег подумал, что им показали не все. Так ведут себя не от
беспечности, а от осознания силы.
Таргитай вертел головой так старательно, что стукнулся о
каменную стену. Сверху раздался звонкий смех, веселый и беззаботный, как будто
из мешка на пол высыпали крохотные серебряные колокольчики. Он вскинул голову,
с башенки свесились три прелестные головки, все золотоволосые, одна другой
краше, глаза огромные, хитрые. Одна девчонка сморщила нос и показала ему язык,
все трое снова расхохотались весело и беззаботно.
Друзья уже стояли за воротами, озирались. Таргитай догнал,
под ногами непривычные для этого леса каменные плиты, широкие и тяжелые, но они
уже не в лесу, а в огромном дворе, впереди дворец, яркий, как мотылек весной.
Отсюда видны три двери, мимо прошмыгнула сгорбленная челядница, под стеной
широкие лавки, словно там собираются полузгать семечки, глядя как на середине
двора борются на потеху молодые парни.
Во дворе два десятка невольников, все мужчины, крутили
исполинское колесо. Ось была из бревна в два обхвата, конец уходил в землю, на
другом весело трепетал синий прапорец. Два места у колеса пустовало, там
болтались толстые цепи.
Надсмотрщик подошел просто так, но раз уж пришел, кнут
опустился на спину того, кто в этот момент тяжело проходил мимо. Обнаженная
спина, вся в мышцах от чудовищных усилий, вздрогнула, кожа на лопатке лопнула,
потекла алая струйка. Надсмотрщик пару раз взмахнул кнутом, этих достал не так
удачно, сунул кнут за пояс и удалился.
Странно, ни один не прикован, хотя пустых цепей болталось
достаточно. Мрак кивнул на невольников:
— Воры?
Сиринга отмахнулась:
— Если бы только! А то всяких хватает.
— Что так?
— Лес, — ответила она неопределенно. — В лесу что только не
встретишь.
Нас, к примеру, подумал Олег, но уже не настороженно, а с
веселой усмешкой. Если не прикованы, значит могут бежать. А раз не бегут, то
либо свою вину настолько чуют, либо на свободе у них жизнь еще страшнее и гаже.
Глава 39
Сиринга отворила переднюю дверь, пахнуло ароматным воздухом,
словно там хранились связки степных трав, и все трое за нею вслед вошли в
огромный зал, но не строгий, а беспечно веселый, яркий, с картинками из
цветного стекла на стенах.
Олег осмотрелся, впереди должен быть трон или дорогое место
для сидения, откуда их будут расспрашивать, но Сиринга снова беспечно
отмахнулась:
