Ведь потерю сумочки можно было бы спокойно пережить, даже если она, как в этом случае, стоила очень дорого. Самое трагическое заключалось в том, что, собираясь сегодня выйти в город, Нелли тщетно осматривала квартиру в поисках tesoro, то есть сейфа, чтобы спрятать ценные вещи, которые не обязательно было брать с собой, уходя на экскурсию по незнакомому городу.
Убедившись наконец, что в маленькой квартирке никакого сейфа нет, и вдобавок заметив, что ловкому домушнику не стоило бы труда забраться в нее со двора через кухонное окно и унести все, что только можно украсть у беззаботного туриста, она решила ничего не выкладывать из сумочки. А это, как она с ужасом сейчас осознала, означало, что там осталось все, буквально все, что у нее было: наличные деньги, банковские и кредитные карточки, удостоверение личности, записная книжка с адресами, даже план города и обратный билет, действительный в течение четырех недель. И там же, разумеется, остался ее мобильный телефон и ключи от квартиры в Сан-Поло.
Нелли чуть не разревелась. Куда, куда вдруг пропала вся прелесть солнечного дня? Канула вместе с уплывшей венецианской гондолой!
Надо было что-то предпринимать. Но что? Что делают люди в таких обстоятельствах? Идут в полицию. Или во французское посольство.
Нелли не знала наверняка, есть ли в Венеции французское посольство, но про квестуру
[84] ей было известно из одного романа Донны Леон. Поэтому она обратилась к первой встречной женщине, которая показалась ей более или менее похожей на итальянку, и попросила рассказать, как туда пройти.
Оказалось, что удобнее всего она могла бы добраться до Санта-Кроче, где располагалась квестура, на вапоретто, но, во-первых, у нее не было денег, а во-вторых, по описанию пожилой итальянки, туда совсем несложно было дойти и пешком. По крайней мере на первый взгляд.
Симпатичная женщина в черном, к которой она обратилась, объяснила ей с терпеливой улыбкой, что нужно снова перейти через мост Риальто и все время держаться левой стороны, потом, пройдя два квартала, свернуть налево, а там опять идти прямо; приблизительно метров через двести будет маленький мостик, рядом с которым есть магазин тканей, его нельзя не заметить, возле него надо опять свернуть налево…
Нелли решила попытать счастья и отправилась в путь.
Расспросив по дороге еще семерых прохожих, большинство из которых оказались не местными, а другие, почесав в затылке, начинали объяснения с обманчиво обнадеживающей фразы, от которой Нелли уже было тошно: «Квестура-то? Ну, это очень просто!»
Она так запуталась в переплетении всех этих мостов, каналов и улочек, что совсем потеряла ориентацию. Нелли помнила, что переходила через большой деревянный мост, на котором была указательная стрелка с надписью «Accademia», но это было уже довольно давно. Во всяком случае она сейчас забрела на такие калле, про которые у Тодди было сказано, что на них вообще не встретишь ни души.
И действительно вот уже минут пять, как Нелли никто не попадался навстречу.
Если бы хоть можно было позвонить кому-то по телефону! Она с тоской вспоминала кузину Жанну, от которой так высокомерно отделалась почтовой открыткой и которая сейчас, наверное, уже вернулась из Бретани. Даже от сварливого синьора Поцци она не отказалась бы сейчас в качестве потенциального спасителя, если бы только у нее был его номер и, конечно же, телефонный аппарат.
И тут она впервые вспомнила про записку в кармане брюк – единственное, что у нее осталось. На этот раз Нелли против обыкновения не восприняла это как некий знак свыше. Это была лишь соломинка, за которую она схватилась.
Через несколько минут Нелли в растрепанных чувствах влетела в небольшое кафе.
Плутая неведомыми путями, она непонятным образом забрела в один из самых отдаленных закоулков Дорсодуро
[85] и, войдя в кафе, взволнованно попросила разрешения позвонить по телефону.
Бариста за стойкой очень удивился. Вероятно, к нему нечасто забредали туристы, чтобы попросить телефонную трубку.
– Si tratta di una situazione di emergenza! – заверила его Нелли. – Речь идет об экстренной ситуации.
Бариста молча протянул ей мобильный телефон.
Нелли облегченно вздохнула.
– Grazie! Grazie mille!
[86] – стала она взахлеб благодарить.
Бариста снисходительно улыбнулся.
– Prego mille
[87], – ответил он, глядя на хорошенькую незнакомку, которая, вытащив записку, взволнованно набирала номер.
– Pronto
[88].
Услышав знакомый голос экскурсовода с площади Сан-Марко, Нелли на радостях едва не лишилась чувств.
– Валентино? – переспросила она на всякий случай.
– Si!
[89]
– Ах, Валентино! Ну слава богу! Какое счастье, что вы взяли трубку! – сказала Нелли по-итальянски, блеснув своими познаниями. – Вы не откажетесь от своего сегодняшнего великодушного предложения звонить вам в любое время? Пожалуйста, приходите, не откладывая. Я нахожусь…
Она вопросительно посмотрела на баристу, тот назвал адрес, и она повторила его в телефон:
– Да, да, тут только один этот бар. Я заблудилась. И я… у меня пропала сумочка – со всем, что в ней было!
Нелли чуть не зарыдала от облегчения, что нашелся кто-то, кто ее знает, кто хотя бы немножко с ней знаком.
– Вы должны мне помочь! Помогите мне, Валентино, пожалуйста!
На другом конце на некоторое время повисло растерянное молчание.
– Не проблема! Конечно, я помогу вам. Буду через десять минут, – сказал Валентино Бриаторе. – Но с кем я, скажите, говорю?
Нелли хлюпнула носом:
– С Нелли Делакур. Девушкой с площади Сан-Марко. Которая с красной сумочкой.
14
Вообще-то, Валентино Бриаторе не рассчитывал, что ему позвонит девушка с красной сумочкой, которая так неожиданно упала в его объятия на площади Сан-Марко.
Но все же он на это надеялся.
После их первой встречи, произошедшей не по ее воле, а для него ставшей нежданным подарком судьбы, молодая француженка не шла у него из головы. Между тем она ничего не сказала, кроме «grazie». Это было удивительно.
От одного взгляда этих больших серьезных глаз, которые вдруг возникли так близко, у него занялось сердце. На миг все вокруг словно куда-то исчезло, и они остались вдвоем. Все остальное безмолвно растворилось – туристы, голуби, Кампанила, и даже голубое небо над Сан-Марко истаяло в тишине перед взором этих глаз, в глубины которых Валентино Бриаторе погрузился и утонул, как в морской пучине.
