– Ах, Валентино, поверь мне, пьеса далеко не так замысловата, как тебе кажется, – сказала Нелли.
– О, для меня она была достаточно замысловата.
Валентино откинулся на спинку стула. Он все еще сердился.
– Что там за шашни у тебя с профессором?
– Да ничего между нами нет.
– И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
– Да, – сказала она, глядя ему в глаза. – У Бошана в Болонье невеста. Они помолвлены, и он по уши в нее влюблен. Ради нее он переехал из Парижа.
– Он держал тебя за руку!
– Он только хотел меня утешить, Валентино. Сегодня утром я нечаянно встретилась с ним на Пьяцетте. Я как раз рассказывала ему, как провела Рождество – одна лежала с гриппом и страдала от неразделенной любви, и вдруг ты врываешься на террасу, как берсеркер! – сказала Нелли то, что, вообще-то, было чистой правдой.
Она улыбнулась:
– Кстати, спасибо тебе за таблетки от головной боли.
– Которые, оказывается, были тебе совсем не нужны.
– Да. Извини, что я соврала. – Нелли пристыженно опустила глаза.
– Ты не пришла ко мне на свидание, – сердито буркнул Валентино.
– Да. Знаю. Но профессор приехал в Венецию только на один день.
– И ты не могла мне просто сказать все, как есть?
– Я подумала, что будет слишком сложно объяснить, – пожала она плечами.
– Слишком сложно объяснить? Так-так! – Валентино вскинул брови, на губах у него заиграла понимающая улыбка. – Ну что ж, значит, не будем вдаваться в объяснения.
– Да, так, наверно, будет лучше всего, – с облегчением согласилась Нелли.
– Ну, раз этим все сказано, остается только одно…
– Только одно?
– Как быть с таблетками от головной боли?
– Таблетки можешь отдать мне, они, кажется, очень пригодятся.
Нелли провела себе рукой по лбу, почувствовав, что голова начинает болеть. День выдался сегодня такой, что волнений было предостаточно. И сейчас, когда напряжение несколько спало, она ощутила, как оно ее утомило.
– Может быть, к вечеру мне как раз потребуется таблетка аспирина. Мне кажется, у меня и впрямь заболела голова. Только этого не хватало. – Она покачала головой.
– Вот-вот! За маленькие грешки Боженька наказывает сразу по горячим следам. – Посмеиваясь, Валентино протянул ей коробочку. – Ну что, ты хотя бы успела получить удовольствие от свидания со своим старым профессором? До того как я влетел, словно какой-то берсеркер, и к нам присоединился твой неотесанный приятель, а ты все норовила упасть в обморок?
– Ну, честно говоря, – начала Нелли, метнув на Валентино лукавый взгляд, – честно говоря, это было не так здорово, как я себе представляла, но все же, в каком-то смысле… да. Это многое прояснило.
– Рад это слышать, – сказал он, внимательно глядя на нее. – А несчастная любовь?
– Можно сказать, прошла.
– Ну, это внушает определенную надежду, – улыбнулся Валентино.
Нелли наклонилась к нему через стол и взяла за руку:
– Ну так как же? Мой министр хороших мыслей больше не будет сердиться на меня за то, что я не пришла на свидание?
Валентино удержал ее руку.
– Смотря по обстоятельствам, – сказал он, став серьезным.
– Это как же? – спросила Нелли, почувствовав вдруг неуверенность.
– Ну, скажем, когда ты в следующий раз захочешь меня кому-то представить, то изволь уж придумать что-нибудь получше, чем называть меня тем человеком, который помог тебе вернуть пропавшую сумочку.
– И что же будет лучше?
Он широко улыбнулся.
– Ну, хотя бы так: это Валентино Бриаторе, реставратор старинных картин, который так целуется, что невозможно перед ним устоять, – предложил он, дурачась.
Коробочка аспирина просвистела по воздуху и довольно крепко угодила ему в лоб. Он пригнулся и закрылся руками:
– Эй… эй!
– Ой, знаешь, с тобой невозможно серьезно говорить, Валентино Бриаторе! – воскликнула Нелли.
– Знаю, – ответил он, смеясь. – Я до того хорош, что просто не верится, что такие бывают.
Вскоре они уже шли, взявшись за руки, через площадь Санто-Стефано. И когда Валентино провожал Нелли вечером домой, обоим было ясно, что она не позовет его с собою наверх на чашечку кофе или бокал вина.
У Нелли голова разламывалась от боли.
20
Дни все быстрее мелькали один за другим. Первая неделя в Венеции показалась Нелли бесконечно долгой. Каждый день приносил с собой столько нового и волнующего, и каждый час был до краев заполнен впечатлениями и приключениями. Вторую неделю Нелли начала с приятным ощущением, что впереди у нее целая вечность. Заблудившись, она открыла для себя кафе «Settimo Cielo», а потом целовалась с Валентино. Вторая неделя ознаменовалась также нечаянной встречей с Даниэлем Бошаном на Пьяцетте, и это стало главным событием, той вехой, за которой обозначился новый поворот.
По иронии судьбы забыть Бошана, прогнать грустные мысли и наслаждаться отдыхом ей посоветовал не кто иной, как сам профессор, и в этом ей виделась игра высших сил, которые забавляются, придумывая для нее все новые неожиданности. Возможно, ни о чем не ведающий профессор Бошан, глядя на то, как вел себя в ресторане Валентино, заподозрил, что это и был тот самый человек, из-за которого Нелли так страдала. Прощаясь с профессором, ей, правда, в какой-то момент показалось, что в его глазах за запотевшими стеклами вдруг что-то такое блеснуло, и на секунду она даже засомневалась, уж не догадался ли он обо всем, но как тактичный человек не стал докапываться до правды, а только намекнул, чтобы она его забыла? Этого ей уже никогда не узнать, но тем не менее она решила последовать его совету.
После встречи с Бошаном, которая завершилась курьезной сценой на площади Санто-Стефано и повлекла за собой столько волнений и переживаний (за что пришлось поплатиться жуткой головной болью – весь следующий день Нелли пролежала в спальне за задернутыми занавесками), что-то вдруг переменилось. Нелли почувствовала в душе какую-то необыкновенную легкость. Она решила меньше копаться в своих мыслях, а просто наслаждаться красотой вокруг. Даже начавшееся на следующий день наводнение, acqua alta
[119], ничего не изменило в ее настроении.
На одной из улочек, ведущих к площади Сан-Марко, Нелли с удивлением замерла на краю глубокой лужи, через которую невозможно было перейти. Она попробовала выйти на площадь по другой улице, но та тоже скоро привела к такой же луже. Нелли только посмеялась и купила себе зонтик и пару резиновых сапог. Затем она смело пошагала через лужу и вышла на протянутые во все стороны деревянные мостки, которые, как по волшебству, выросли на площади. В то время как венецианцы, равнодушные к открывшемуся зрелищу, деловито шли мимо, она остановилась на мостках и как завороженная разглядывала превратившуюся в блестящее озеро площадь Сан-Марко, на которой из воды торчали спинки пластиковых стульев, как выброшенные морем остатки кораблекрушения.
