Рассерженная Нелли встала из-за стола – было уже двадцать минут десятого. Остальные посетители к тому времени ушли, только она сидела и ждала как дурочка. Алессандро принес ей вазочку с арахисом и затем со словами: «Он появится с минуты на минуту» – исчез в кухоньке за стеной.
Нелли оставалось только надеяться, что так оно и будет. К столь широкому толкованию условленного часа действительно нужно еще привыкнуть! Хотя Валентино однажды ей весело объяснил, что в Италии «немножко задерживаться» – это самое обыкновенное дело, она все же невольно задавалась вопросом, в чем причина его теперешнего опоздания. Никакие, даже самые великолепные, сюрпризы не могут служить для этого оправданием.
Нелли беспокойно прошлась по кафе, еще раз, чтобы как-то убить время, посмотрела все картины и фотографии на стенах, она мысленно перебирала все возможные причины и пыталась заглушить голос ревности, которая снова проснулась в ее душе. Рассмотрев подробно все картины и перечитав все дарственные надписи, она перешла к книжной полке. Склонив голову на плечо, Нелли попыталась прочесть названия, а затем принялась наводить порядок в том хаосе, который царил на книжных полках, где вперемешку стояли романы, биографии и художественные альбомы. Книги были кое-как засунуты в стеллаж без малейшей попытки как-то их систематизировать хотя бы по размеру, толстый слой пыли на книгах свидетельствовал о том, что на это кладбище историй давно не заглядывала ни одна душа. От нечего делать Нелли стала по одной вынимать книжки с полок и сдувать с обреза пыль.
Старый Джакомо, который сидел, загородившись газетой, после того как она чихнула, автоматически сказал «Salute»
[124]. Нелли вежливо поблагодарила за доброе пожелание.
Привычной рукой она начала ставить большие альбомы вниз, повыше – специальную литературу, а затем занялась романами, выстраивая их корешками наружу и подравнивая по краю полки. Стеллаж стал выглядеть гораздо аккуратнее. Нелли с удовлетворением полюбовалась на свою работу. На верхней полке еще выбивалась из ряда одна книга, она торчала, как будто не помещалась по ширине. Нелли принесла стул, вытащила книгу и поводила за ней рукой, стараясь найти, что там мешает. У задней стенки она нащупала завалившуюся сзади книгу и достала ее. Это был небольшой томик в твердом переплете, страницы были погнуты по углам. По-видимому, эта книжка, всеми забытая, пролежала на полке десятки лет, словно спящая красавица.
Нелли стряхнула с обложки пыль и мельком взглянула на название, написанное на рваной буровато-желтой обложке. То, что она увидела, заставило ее замереть от удивления, затем она слезла со стула.
Эта книжка была ей знакома. Не так давно она нашла ее в ящике среди бабушкиных книг и обнаружила внутри загадочную надпись, совпадающую со словами, выгравированными на ее кольце: AMOR VINCIT OMNIA.
Эта тоненькая книжечка стала причиной ее поездки в Венецию. Не отрываясь от книжки, которую держала в руке, она перевела дух. Название гласило: «Действительно в течение десяти дней». И принадлежала книга перу некоего Сильвио Тодди.
На время Нелли забыла о существовании Валентино Бриаторе. Взволнованная, она с книжкой в руке вернулась за столик у окна. Могло ли быть случайностью то, что она нашла еще один экземпляр бабушкиной книжки именно в этом кафе, которое называлось «Settimo Cielo» и с первого же мгновения произвело на нее какое-то магическое впечатление? Нет! Она торопливо открыла книжку и внимательно пролистала первые страницы. Они разочаровали ее, так как в этой книжке она не обнаружила никакой надписи. Она продолжила перелистывать страницы в поисках заметок на полях, но и тут ничего не нашла. Зато эта книжка хранила еще гораздо более волнующую тайну. Нелли чуть не вскрикнула, наткнувшись на засунутое между страниц сложенное письмо, написанное на тонкой бумаге, словно ждавшее ее там все эти годы. Оно начиналось словами: «Мой бесконечно дорогой и любимый» – и кончалось: «Твоя несчастная Клэр».
Письмо, без сомнения, было прощальным, и сейчас Нелли держала его в дрожащей руке. Письмо, за которым угадывалась история несчастной любви. Но главное, это было письмо, написанное ее бабушкой! С бьющимся сердцем Нелли читала написанные авторучкой, местами расплывшиеся строки. Словно кто-то над ними плакал.
Мой бесконечно дорогой и любимый,
когда ты будешь читать это письмо, я буду ехать в поезде, возвращаясь в Кемпер. С каждым километром я буду удаляться от тебя все дальше на север, к побережью Бретани, где море несравненно суровее прелестной Венецианской лагуны, в то время как мои печальные мысли будут с тобой.
Даже самое бурное море не сравнится с бушующим водоворотом любви, сказал ты мне однажды. Помнишь? Когда мы строили отчаянные планы сбежать вместе в Рим. Ах, как бы я хотела уехать с тобой, любимый! Но сейчас меня затопила волна страха, поглотив все наши планы, и унесла меня прочь от тебя.
Я пережила ужасные часы. Мой отец обо всем узнал, и я еще никогда не видела его в таком возмущении. Он то краснел, то бледнел и то и дело хватался за сердце, словно оно в следующий миг перестанет биться.
Как я могла с ним так поступить, спросил он. Не для того он платил за мои уроки итальянского языка и брал с собой в деловую поездку, чтобы я за спиной у него выкидывала такие штучки. Он говорит, что наша любовь ни к чему хорошему не приведет, что обоих нас она ввергнет в несчастье и что я в мои семнадцать лет вообще не понимаю, что делаю. Я сказала ему, что через два месяца мне уже исполнится восемнадцать и к тому же мы любим друг друга всем сердцем, но он ничего не желал слушать. Он сказал, что у него больше жизненного опыта. И он никогда не допустит, чтобы его дочь связалась с венецианским ничтожеством. Прости, пожалуйста, за это слово – «ничтожество», я так не считаю! Ты для меня – всё. Так я ему и сказала. Но тут он обрушился на меня, как разъяренный Зевс-громовержец, мечущий молнии на головы неразумных людей. Неужели-де я забыла свое происхождение? «Ты – Бофор! Бофор!» – кричал он. Неужели я действительно собираюсь всем пожертвовать ради глупого ребяческого каприза, в котором – не пройдет и месяца – я горько раскаюсь!
Я сидела в гостиной нашего номера в «Даниэли», и мне становилось все хуже и хуже. Под конец я уже вообще ничего не понимала. И может быть, папочка в самом деле прав, а мы не понимаем, что затеяли. Я люблю тебя, у меня никогда еще не было такого чувства к мужчине, как к тебе, мой любимый, но ведь я и его люблю, и если бы я сейчас ушла к тебе, то мне пришлось бы порвать со своей семьей, а на это у меня не хватит смелости.
Меня всегда тянуло на юг, мой любимый, но моя родина на севере. Там, где такое бескрайнее небо и бурное море бьется о скалы, там мой дом. Я как-то об этом не задумывалась, а теперь не знаю – могла бы я это забыть навсегда или нет.
Amor vincit omnia. Любовь все побеждает, написал ты мне в книжке, которую подарил, когда мы с тобой в первый раз поцеловались, помнишь? Ты хотел, чтобы эта книжка была у нас обоих, и сказал мне, что двое влюбленных в этой книжке, которые носят наши имена, нашли в конце концов свое счастье.
