Тут до меня доходит, что я совершенно не представляю, как выглядит Гаррет.
– В общем, он, скорее всего, сидит за столиком в одиночестве.
– Вы, как я полагаю, мисс Болингер?
С души у меня точно камень сваливается.
– Да-да, она самая, – отвечаю я со смехом. – Могу я поговорить с ним?
– Мне очень жаль, мисс Болингер, но доктор Тейлор ушел пять минут назад.
Глава 21
Я звоню в больницу почти каждый час. В три часа ночи мисс Джин сообщила, что Санквите лучше. Утром, после завтрака, когда я складываю грязную посуду в посудомойку, с улицы доносится звук подъехавшей машины. Я пулей вылетаю из кухни, и не успевает Джин выключить зажигание, как я уже распахиваю заднюю дверцу. Санквита бессильно лежит на заднем сиденье, прислонившись головой к окну.
– Привет, солнышко. Ну, как ты себя чувствуешь?
Глаза девочки кажутся остекленевшими, под ними залегли темные круги.
– Они дали мне какое-то лекарство, чтобы прекратить сокращение матки.
Мы с Джин вдвоем вносим Санквиту по ступенькам крыльца. Когда мы подходим к лестнице, я говорю, что справлюсь одна. Кажется, Санквита весит меньше, чем Руди. Я отношу ее в комнату и опускаю на кровать.
– Я должна сдать экзамены, – вздыхает Санквита. – Непременно должна.
– Давай поговорим об этом попозже. Сейчас тебе надо отдохнуть. – Я целую Санквиту в лоб и выключаю лампу. – Постарайся уснуть. Я скоро загляну, посмотрю, как ты.
Я спускаюсь по лестнице и вижу в коридоре Джин. Она снимает пальто и шарф, который носит на голове, освобождая копну черных вьющихся волос.
– Всю ночь пыталась дозвониться до матери Санквиты, но ее телефон отключен, – сообщает Джин. – Судя по всему, бедная девочка совершенно одна на всем белом свете.
– Я останусь с ней.
Джин снимает ботинки и надевает удобные туфли на низком каблуке.
– У вас что, нет занятий с другими учениками?
– Конечно есть. Но я их перенесу.
– Глупости! – машет она рукой. – Когда я здесь, в вашем присутствии нет никакой необходимости. Если хотите, можете заехать вечером. – Джин делает шаг в сторону своего кабинета, давая понять, что разговор закончен, но внезапно поворачивается и вонзает в меня взгляд. – Прошлой ночью Санквита говорила о вас. Сказала, что вы возили ее к нефрологу.
– Да, наверное, это была моя ошибка, – качаю я головой. – Но кто же знал, что доктор Чань посоветует ей как можно быстрее…
– Еще она сказала, что вы занимаетесь с ней каждый день, хотя по расписанию вам следует приезжать два раза в неделю.
К чему она клонит? На всякий случай я занимаю оборонительную позицию:
– В моем расписании есть часовой перерыв на обед, без которого я вполне могу обойтись. Но если вы против, я…
– Санквита говорит, никто никогда не заботился о ней так, как вы, – перебивает Джин. – Девочка считает, что вы необыкновенная. Полагаю, вы должны об этом знать.
Мне никак не удается сглотнуть ком, подступивший к горлу.
– Я тоже считаю, что Санквита необыкновенная, – произношу я еле слышно, но мисс Джин уже удаляется по коридору в свой кабинет.
По пути к Амине я звоню в офис доктора Тейлора. Как и прежде, попадаю на автоответчик. Даю отбой, не оставив сообщения. Полная засада.
Весь день двигаюсь, как сомнамбула. Мысли мои поглощены Санквитой и ее ребенком. Вечером, охваченная беспокойством, я приезжаю в Джошуа-Хаус. Поднимаюсь по лестнице, ожидая застать Санквиту больной и печальной. Но, к моему удивлению, в комнате горит яркий свет, Санквита сидит в постели, потягивая сок. Рядом – Таня и Мерседес, которые наперебой рассказывают, как тяжело давалась им беременность.
– Добрый вечер, мисс Бретт! – восклицает Санквита, увидев меня. – Входите!
– Добрый вечер, девочки! – Я наклоняюсь и обнимаю Санквиту; обычно в таких случаях она напрягается, но тут обнимает меня в ответ. – Сейчас ты выглядишь намного лучше, чем утром, лапочка!
– Я и чувствую себя намного лучше. Не встаю только потому, что доктора велели мне лежать. Ребенку осталось потерпеть совсем немного, до конца апреля. Если я доношу до тридцать шестой недели, все будет в порядке.
– Разумеется, все будет в порядке, – подхватываю я, стараясь поверить в собственные слова.
– Как вы думаете, мисс Бретт, я смогу сдать экзамены?
– Да не волнуйся ты об этих несчастных экзаменах! – смеюсь я. – Я уже поговорила с твоими учителями. Все согласны с тем, что сейчас ты должна прежде всего думать о своем здоровье.
– Но я не хочу бросать школу! Тем более, я уже в выпускном классе. Вы обещали, что поможете мне.
– Хорошо-хорошо, – улыбаюсь я. – Если ты считаешь, что у тебя достаточно сил, мы начнем заниматься завтра.
– Вы же сами видите, сил у меня хватает, – улыбается в ответ Санквита.
Я снова сжимаю ее в объятиях:
– Ты сама-то понимаешь, какая ты необыкновенная девочка?
Она не отвечает. Да я и не ожидаю ответа. Достаточно того, что она позволила себя обнять.
Перед уходом я стучусь в комнату Юлонии. В ответ – тишина.
– Юлония? – окликаю я, приоткрыв дверь.
В комнате никого. Я подхожу к кровати, застланной зеленым покрывалом, и оставляю на ней маленький сейф и ярко-красный школьный рюкзак.
Мы с Брэдом условились поужинать в бистро «Цинк», уютном французском ресторанчике на Стейт-стрит. После неудачного свидания на Новый год мы разговаривали только по телефону, и все разговоры вертелись вокруг моего списка жизненных целей и перспектив его исполнения. Впрочем, как-то раз Брэд обмолвился, что они с Дженной пытаются разобраться в собственных чувствах. Сегодня мы встречаемся лицом к лицу, и это внушает мне некоторые опасения. Господи боже! Даже сейчас сердце мое болезненно сжимается, когда я вспоминаю, как в новогоднюю ночь мчалась к нему через весь город – одинокая, неприкаянная и полная надежд.
По пути в ресторан я снова звоню в офис Гаррета. Пожалуйста, Гаррет, ответьте, беззвучно умоляю я.
– Гаррет Тейлор, – раздается в трубке знакомый голос.
– Гаррет, это Бретт. Пожалуйста, не бросайте трубку.
– У меня этого и в мыслях не было, – смеется он. – Сегодня утром я прослушал ваше сообщение и выяснил, что после этого вы звонили семь раз.
Отлично! Теперь к моему списку диагнозов он прибавит патологическую навязчивость и склонность к бессмысленным действиям.
– Простите, Гаррет. Я просто хотела объяснить, что произошло.
– Вы сделали это в своем сообщении. И я все понял. Кстати, как себя чувствует эта юная леди Санквита?
