Но больше всего Джоан заворожило то, как они друг друга понимали. Они общались не только словами. Они жили в одном ритме, понятном только им. Да, это была воистину редкая, необычная пара.
– Трудно поверить, что это был брак, устроенный их родителями, правда? – спросил Малколм, заметив, что привлекло внимание Джоан.
– А я слышала скандальную историю о том, что твоя мать выбрала твоего отца в мужья, – сказала Джоан.
Малколм рассмеялся.
– Не удивлюсь, если этот слух пустила моя мать. А правда заключалась в том, что она действительно могла выбирать. После разорванной помолвки ее отец позволил ей отказываться от нежелательных предложений руки и сердца. И она всем отказывала, пока не появился Маккенна.
Мой дед – ее отец – считал, что женщины обладают достаточным умом или характером для выбора мужа. Поэтому Кэтрин до сих пор не замужем. Мать настояла, чтобы ей тоже было дано такое право.
Джоан сделал глоток вина.
– Все это в высшей степени необычно, но я уже поняла, что Маккенна все делают по-своему.
– Это и делает нас столь неотразимыми и сильными. – Малколм улыбнулся и сразу скривился. – Ох, люди требуют песню невесты.
Джоан сразу разволновалась, но верный своему слову Малколм привел Кэтрин, которая села рядом с ней. Музыкант тронул струны лиры, и толпа затихла. Джоан нерешительно кашлянула и начала петь. И голос Кэтрин тут же подхватил песню.
В зале зазвучала старинная баллада. Два женских голоса создавали уникальные гармоничные звуки, красивые и трогательные. Когда стихла последняя нота, некоторое время все молчали, и лишь через несколько секунд зал взорвался восторженными криками и аплодисментами.
Люди потребовали продолжения, и девушки спели еще три песни. Их голоса были чистыми и звонкими. У Джоан запершило в горле, и она сделала несколько глотков вина, мимолетно удивившись, что уже очень поздно.
– Уверена, что он спит, но мне все же хотелось бы проверить, как дела у Каллума, – сказала она.
– Конечно. – Малколм взял ее руку и коснулся губами костяшек пальцев. – Я скоро присоединюсь к тебе в нашей комнате.
Краснощекий сквайр проводил ее в детскую. Он очень торопился вернуться в большой зал и, как только она его отпустила, убежал со всех ног. Джоан тихо вошла в комнату и с удивлением обнаружила, что Каллум не спит. Он сидел за детским столиком, и перед ним стояла почти пустая миска каши.
Его личико просветлело, когда он увидел мать. Джоан обняла его и прижала к груди, наслаждаясь теплом детского тельца. А Каллум в это время не прекращал трапезу.
– Добрый вечер, миледи, – сказала полная седовласая женщина с доброй улыбкой. – Я – миссис Иннес, няня. Мастер Каллум проснулся несколько часов назад. Он сказал, что голоден и хочет каши.
– Это очень любезно со стороны повара побеспокоиться о нем, – пробормотала Джоан, удивленная, что, несмотря на подготовку праздничного пиршества, повар нашел время выполнить просьбу Каллума. – Завтра утром я обязательно поблагодарю его.
– Ее, – поправила миссис Иннес. – Мэри здесь главная в кухне, и у нее прекрасно получается, если вы позволите мне высказать свое мнение.
– Она – опытная повариха, – согласилась Джоан. – И сегодняшний ужин – очевидное тому свидетельство. Вам удалось попробовать?
– О да. Мне принесли большой поднос еды – куда больше, чем мне необходимо, но я съела все. – Миссис Иннес довольно засмеялась, и Джоан решила, что ей нравится эта женщина.
– Ты уже доел кашу? – спросила она у сына. Тот улыбнулся и кивнул. – Тогда пора спать.
Джоан помогла малышу забраться в постель, укрыла его одеялом и нежно поцеловала в щеку. Потом она начала тихо напевать его любимую колыбельную, и глазки малыша закрылись. Через минуту он уже крепко спал.
– Моя кровать рядом, – сказала миссис Иннес, указав в угол. – Не волнуйтесь, я присмотрю за ним.
– Спасибо. Но если понадобится, сразу пошлите за мной, – произнесла Джоан и ушла.
Следуя указаниям няни, она быстро нашла дорогу в комнату Малколма. Там было темно и тихо. Поскольку это не была их первая брачная ночь, они оказались избавлены от традиционных песен и грубых шуток, которые молодым парам приходится терпеть, когда их провожают в брачную постель. Хотя она подозревала, что члены клана Маккенна ничего не имели бы против.
Пришла Гертруда. Почувствовав, что хозяйка не в настроении, служанка почти все время молчала. Она расплела ее косу и стала расчесывать. Обычно расчесывание волос успокаивало Джоан, и потому она не возражала, когда Гертруда продолжала расчесывать уже давно распутанные золотистые пряди.
– Уже поздно, миледи.
Тихий голос Гертруды вывел Джоан из ступора.
– Но праздник продолжается. Я слышу музыку.
– Скоро придет сэр Малколм. – Слова Гертруды подействовали как ушат холодной воды, вылитой ей на голову. – Остаться с тобой до его прихода?
Джоан сжала руку старой служанки.
– Нет. Иди к себе.
На лице Гертруды отразилось явное нежелание выполнить этот приказ, но она повиновалась. Джоан подвинула стул к очагу и села. Она долго смотрела на умирающие языки пламени, периодически отпивая вино из кубка. Она, разумеется, нервничает, но будет держать себя в руках.
Строго говоря, никаких поводов для паники не было. Она уже не девственница и точно знает, что происходит, когда муж ложится в постель с женой. Процесс был не слишком приятным, даже когда Арчибальд не распускал ни язык, ни кулаки. Но ничего, она вытерпит и справится.
Справится. Такова доля женщины.
Неожиданно Джоан подумала о леди Эйлин и лэрде. Не приходится сомневаться, что эти двое не просто терпят и справляются, даже после стольких лет совместной жизни. Джоан не могла этого объяснить и чувствовала жгучее любопытство.
Малколм не такой человек, как Арчибальд. Его манеры, темперамент, даже его поцелуи – все было другим. Может быть, и в постели он будет другим? Не приходилось сомневаться, что он – истинный шотландский воин, умеющий сражаться и убивать. Но в нем была и мягкость.
Он был добрее, справедливее, честнее. Она видела, как сильно он привязан к родителям, брату и сестре, как безумно любит дочь. Возможно ли, что когда-нибудь он полюбит и ее?
Хочет ли она этого? Да, безусловно. Сможет ли он когда-нибудь отдать ей свое сердце? Трудно сказать. Но что если случится чудо – и это произойдет? Тот, кто любит, ждет ответной любви.
Сможет ли она полюбить? Тоже трудно сказать. А знает ли она как? Джоан ощутила дискомфорт и поежилась. Этот вопрос не просто интересовал ее, он ее пугал. Кузина Давина сказала, что любовь – не одномоментное желание и страсть. Это уважение, нежность, привязанность.
«И доверие. Нельзя забывать о доверии. Для меня это труднее всего – поверить кому-то, и тем более мужчине».
