– Но это же…
– Лилиас, молчи! – потребовала Джоан, оглядываясь в поисках оружия для защиты себя и детей.
На столе стояли грязные чашки, ложки и миски. В отчаянии Джоан схватила одну из мисок и бросила в нарушителя спокойствия. Миска разбилась у ног зверя, усыпав пол мелкими осколками и забрызгав морду собаки остатками каши. Пес отскочил, энергично облизываясь, и Джоан показалось, что она сумела его ранить, правда, крови нигде не было.
Джоан медленно отступила. Она двигалась очень медленно и осторожно, чтобы, не дай бог, не споткнуться. Если она упадет, зверюга в момент вцепится ей в горло, и дети останутся без защиты.
Тут Джоан заметила небольшую скамейку. Она поставила Каллума себе за спину рядом с Лилиас, взяла скамейку обеими руками и выставила перед собой. Скамья была тяжелая и неудобная, но это было единственное оружие, которое она нашла.
Зверь подошел к столу. Не отводя взгляда от лохматого чудища, Джоан двигалась вдоль стены к двери, до которой, увы, было еще очень далеко. Зверь поднял свою огромную голову, принюхался и начал слизывать остатки каши из мисок.
Это было отвлечение внимания, на которое Джоан надеялась, но оно не помогло. Спасения все равно не было. Если они побегут к двери, то будут вынуждены пройти совсем рядом со столом, а значит, и с чудовищем. Дыхание Джоан участилось. Она поняла, что они в ловушке.
Она лихорадочно искала средство спасения, но не находила его. И вот, наконец, в коридоре послышались шаги. Спасение! Хотя если это кто-то из слуг или юных пажей, они тоже в опасности.
– Осторожно! – крикнула она. – Нас загнал в угол бешеный зверь. Немедленно позовите сэра Малколма.
– Джоан?
– Малколм, будь осторожен! – закричала она.
– О, папа, ты пришел нас спасти? – Лилиас выступила из-за спины Джоан, почесала нос и осуждающе уставилась на Джоан. – Ты хотела ударить Принца. Да еще моей миской с кашей!
«Принц? Великий Боже, у этого монстра есть имя!»
В дверях появился Малколм. Он произнес команду, и монстр отошел от стола и сел. Еще одна команда – и зверь лег.
Джоан медленно опустила скамейку.
– Принц – питомец Лилиас, – объяснил Малколм, войдя в детскую. – Он должен был нас вчера встречать, но он иногда ненадолго исчезает из замка.
– Терроризирует жителей деревни? – осведомилась Джоан.
– Нет! – завопила Лилиас. – Принца все любят. И никто его не боится. Иногда дочь кузнеца начинает плакать, если он подходит слишком близко, но она маленькая и трусливая девчонка, так что это не считается.
– Все считается, – рявкнула Джоан. Пережитый страх лишил ее терпения. – Ни один ребенок не должен пугаться в этих стенах. Что за животное этот ваш Принц?
– Собака, – усмехнулся Малколм.
– Правда? – Джоан смотрела на зверя с откровенным подозрением. – А вы уверены, что это не Цербер?
Лилиас сморщила носик.
– Цер… кто?
– Цербер, – повторила Джоан, – пес Гадеса. Это чудовищная многоголовая собака, охраняющая ворота подземного мира, чтобы мертвые не могли выйти.
Глаза Лилиас испуганно округлились. Она пробежала мимо Джоан, остановилась рядом с отцом и взяла его за руку.
– Я вижу, ты знакома с греческими мифами, – заметил Малколм, похлопав Лилиас по плечу.
– Только с самыми кровожадными. Впрочем, у них у всех страшный конец.
– Я понимаю твой страх, – вздохнул Малколм, – но только Принц не заслуживает, чтобы его сравнивали с чудищем с тремя головами и змеей вместо хвоста.
Джоан вспыхнула.
– Быть может, это не слишком удачное сравнение, но я считаю, что место собаки – в конюшне, или, если на улице очень холодно, ее можно пустить погреться в уголке большого зала. Но не в спальне и не в кухне.
– Принц – друг Лилиас, – мягко сказал Малколм. – У него больше привилегий, чем у других собак.
Джоан закатила глаза.
– Ну, конечно.
Малколм явно разозлился.
– Принц – не дикое животное. Если помнишь, Цербер был схвачен и укрощен Гераклом.
– Ну да. Геракл справился с ним без оружия, используя львиную шкуру в качестве щита, и сжимал голову животного, пока оно не подчинилось. – Джоан снова посмотрела на собаку. – Но, совершив этот подвиг, он держал животное в цепях.
Лилиас издала негодующий вопль.
– Ты хочешь заковать Принца в цепи! Нет! Папа, прошу тебя, не позволяй ей!
– Тише, Лилиас. Джоан просто рассказывала миф о Геракле и Цербере.
Лилиас возмущенно фыркнула и почесала нос рукавом.
– Это страшная, ужасная, злая история. Я ничего не хочу больше об этом слышать.
Джоан почувствовала укол вины, видя, как расстроилась девочка, но сразу отвлеклась, увидев, что ее сын с любопытством топает к Принцу.
– Собачка! – Каллум протянул руку, которая оказалась совсем рядом с острыми зубами. – Хорошая собачка.
– Каллум, нет! – Джоан шлепнула Каллума по руке. Она боялась, что Принц с легкостью откусит ему пальцы.
У мальчика задрожали губы, и Джоан сразу раскаялась. Он всего лишь проявил любопытство. И смелость. Немногие решились бы подойти к большой мохнатой зверюге с протянутой рукой дружбы.
– О, что это за ужасный запах? – В детскую, морща нос, вошла миссис Иннес.
Принц застучал по полу хвостом, а Лилиас захихикала.
– Это Принц. – Она повернулась к отцу. – Его надо выкупать.
– Сейчас у меня нет на него времени, – сказал Малколм. – Принцу придется пока побыть в конюшне, а ты дашь мне слово, что будешь держаться от него подальше.
– Но я соскучилась! – заныла Лилиас. – Надо совсем немного времени, чтобы он стал чистым, папа. Пожалуйста. Если он будет чистым, мы с Каллумом сможем с ним играть.
Джоан наклонила голову.
– Принца моете только вы двое?
Малколм покосился на жену.
– Обычно да.
Джоан проглотила рвавшиеся с языка слова и прикусила губу. Она представила себе мужественного воина, сэра Малколма Маккенна, купающим собаку, и ей захотелось смеяться. А Лилиас тем временем продолжала уговаривать отца помыть собаку.
Малколм явно проявлял слабину. Неудивительно, что девочка совершенно неуправляема. Ведь она получает все, что требует. Малколм все медлил, не в силах принять решение.
Джоан выпрямилась и скрестила руки на груди. Она не собиралась освобождать мужа от обещания показать ей замок, так что ему придется договариваться с дочерью.
– Давайте я его вымою, – предложила миссис Иннес. – Бедные лошади не вынесут такой ужасной вони, если его запрут с ними в одном помещении. Пойдемте, дети. Вы будете мне помогать.
