При этом Малколм выглядел таким довольным, что Джоан моментально пришла в раздражение, позабыв об обиде. Молчание затянулось, и она призналась самой себе, что рассчитывала на другую реакцию. Она надеялась, что он тоже признается ей в любви, она в этой отчаянно нуждалась.
Но не услышав ничего, кроме молчания, Джоан испытала такой прилив эмоций, что у нее закружилась голова. Она ему не безразлична, это она знала точно. Он заботился о ней и, безусловно, привязан к ней – и не только в постели.
Джоан погладила мужа по щеке, и он прижался к ее ладони. «Я заставлю его полюбить меня».
– Почему ты такая грустная?
– Ничего, все в порядке. – Неожиданно к глазам подступили слезы, и Джоан быстро заморгала, чтобы их скрыть.
– Глупая женщина. – Малколм прижался губами к ее мокрой щеке. – Ты не можешь не понимать, что я тоже тебя люблю. Все сердцем, всей душой. Я буду любить и уважать тебя, пока дышу.
«Он любит меня!» Мир Джоан мгновенно покачнулся, перевернулся и снова обрел привычное положение. Она потянулась к мужу, и их губы слились. Все происходящее казалось сном. Ей невероятно повезло. Она получила единственную вещь на свете, которую ценила превыше всего остального, – любовь. При этом она даже не подозревала, что так отчаянно в ней нуждается.
– Ты уверен? – перепросила она.
Малколм взял ее руку и прижал к своей груди.
– Ты владеешь моим сердцем, Джоан. По правде говоря, ты – часть меня.
Он всмотрелся в ее лицо, и она увидела в его глазах обожание.
– Давай исчезнем. Оставь Лилиас наедине с сорняками, – сказал Малколм хриплым от желания голосом.
Джоан прикусила губу. Страсть в его глазах зажгла глубоко внутри нее огонь. Она представила, как Малколм подхватывает ее на руки, несет в их спальню, где медленно избавляет от одежды, в то время как его губы и руки умело ласкают ее тело. Мысленный образ заставил ее задрожать, словно в лихорадке, и ей отчаянно захотелось испытать все это в реальности.
– Если не следить за Лилиас, она выполет вместе с сорняками ростки овощей, – неуверенно пробормотала Джоан. – Ничего не удастся спасти. Кухарка будет недовольна.
Малколм склонил голову и прижался губами к обнаженной шее жены, видневшейся в квадратном вырезе платья.
– Я снова посажу все овощи, травы и все остальное, что пострадает от Лилиас, – обещал он.
– Это неразумно, – слабо возразила Джоан.
– У нас достаточно семян, жена. И мне очень нравится сажать семена.
Его губы двинулись к ложбинке между грудями, и в местах, которых они касались, кожа вспыхивала огнем. Джоан почувствовала, как затвердели и стали болезненно чувствительными соски. Она покачнулась и чувственно застонала.
Их взгляды встретились, и Джоан увидела в глазах мужа желание даже более сильное, чем испытывала сама.
Воздух вокруг них, казалось, сгустился. Малколм схватил ее руку и положил на свой фаллос. Джоан сжала ладонью его мужское достоинство, которое в ее руке стало увеличиваться в размерах и твердеть.
– Лилиас, – прохрипела Джоан.
– Да, мама.
– Ты поняла, что должна слушаться взрослых и делать то, что тебе говорят?
– Да.
– Ты обещаешь не подходить к овцам, свиньям, цыплятам, лошадям и другим животным, если тебе не разрешили?
– Да.
– Тогда можешь идти.
– И возьми с собой Каллума, – поспешно добавил Малколм.
– Можно мы пойдем кататься, папа? – спросила Лилиас. – Мой пони без меня скучает.
Голос Лилиас звучал очень близко, и Джоан отдернула руку, опасаясь, что дети увидят, чем она занимается. Но тело Малколма загораживало ее от детей. Он кашлянул, повернул голову и посмотрел на дочь через плечо.
– Я поведу вас кататься позже.
– Когда?
– Позже, – строго повторил Малколм. – А теперь идите. Кухарка сегодня испекла медовое печенье. Ступайте с Каллумом в кухню и вежливо попросите у нее по одному печенью.
– Можно Принц пойдет с нами? Он тоже любит медовое печенье.
– Да, берите Принца, – с трудом выдавил Малколм.
Помня о присутствующих рядом детях, Джоан отстранилась от мужа и старалась не приближаться к нему, пока они не убежали. А когда молодожены, наконец, остались одни, она порывисто обхватила мужа за шею.
Малколм потянулся к ней. Его поцелуй был таким жадным и глубоким, что она растаяла в охватившем ее жаре. Все ее существо потянулось к нему, подчиняясь сильнейшему, почти болезненному желанию, которое грозило поглотить ее целиком. Не было другого мужчины, который мог поднять ее так высоко и подарить ей такую обжигающую страсть.
Малколм, только Малколм. Только он один. «И он любит меня».
– Что-то у меня ослабели колени, – призналась Джоан. – Не уверена, что смогу стоять.
– Значит, чтобы сделать с тобой все, что я хочу, придется отнести тебя в спальню, – прошептал Малколм ей в ухо.
– Не думаю, что смогу ждать так долго, – задыхаясь, призналась Джоан.
Малколм прошептал что-то себе под нос, затем сел прямо и поднял Джоан к себе на колени.
– Садись на меня верхом, – скомандовал он.
– А дети? – встрепенулась Джоан.
– Ушли.
– Но сюда в любой момент может кто-то прийти!
– Тогда нам придется поторопиться.
С нетерпеливым стоном Малколм задрал ее юбки повыше и принялся ласкать кончиком пальца ее самую чувствительную точку. Очень скоро он ощутил влагу и понял, что тело жены готово его принять. Он поспешно спустил брэ, и между ними не осталось преград из ткани. У Джоан кровь пульсировала в ушах, дыхание стало хриплым и затрудненным.
Она сделала, как он велел – села на него верхом, упершись коленями в скамью. Малколм стащил с ее плеч платье и камизу, обнажив груди. Джоан задрожала, когда ее тела коснулся прохладный воздух.
– Великий боже! Ты самая красивая женщина на свете! – воскликнул он.
– И я принадлежу тебе.
Малколм лизал и посасывал ее соски, пока желание не стало нестерпимым. Вцепившись руками в плечи мужа, Джоан приподнялась на коленях.
– Направь меня внутрь, – простонал он, раздвинул набухшие складки и приставил кончик фаллоса к входу в ее тело. Джоан медленно двинула бедрами и начала опускаться, принимая его плоть глубоко внутрь себя. Малколм застонал и сжал ее ягодицы. Джоан опускалась и снова поднималась, постепенно увеличивая скорость, наслаждаясь ритмом и восхитительными ощущениями.
Ее накрыла волна наслаждения, и она прижалась к мужу, сотрясаясь в оргазме. А он, еще раз вонзившись в нее, издал удовлетворенный крик и излил в нее свое семя. Все еще дрожа, Джоан повисла на нем, и Малколм крепко взял ее за талию, чтобы не позволить упасть.
