Прошло несколько минут, и Джоан неохотно оторвалась от мужа. Малколм хотел приподнять ее, чтобы снять со своих колен, но она остановила его.
– Подожди, я хочу сполна насладиться этим чувством.
– Джоан, да ты, оказывается, ненасытна.
– В этом лишь твоя вина, – промурлыкала она, убирая с его лба влажные волосы. – Ты сделал меня такой.
– Мы стоим друг друга, – довольно сказал он и шутливо куснул ее за мочку уха.
– Да, – прошептала Джоан и поняла, что говорит правду.
Страсть, которой она так долго боялась, расцвела между ними и излечила ее израненную душу. Быть рядом с Малколмом – вот все, что ей требовалось, чтобы чувствовать удовлетворение – душой и телом.
Как это случилось? Она многого не понимала и не могла объяснить, но все это не имело значения. Она наслаждалась своими чувствами, верила в их силу, понимала, что по непонятной причине они сделали ее сильнее.
Раздавшиеся вдали голоса вернули их обоих к реальности. Джоан неохотно отстранилась от мужа, и они помогли друг другу одеться.
Улыбаясь, словно нашкодившие дети, они чинно сели на скамью.
– Кстати, – вспомнил Малколм, – я тебя искал с вполне определенной целью.
– Мне твоя цель понравилась, – усмехнулась Джоан.
Малколм засмеялся.
– Мама сегодня получила письмо от Кэтрин.
Джоан сразу стала серьезной.
– С ней все в порядке?
– Да. Собирается скоро вернуться домой.
– Это замечательно. Леди Эйлин соскучилась. Я тоже. – Джоан отцепила от платья веточку, выбросила ее и постаралась разгладить складки, понимая, что ее одежда выглядит не лучшим образом. – Какие новости о Бриенне и Алеке?
– Голова Алека все еще остается на его плечах. По крайней мере пока. Прибыв к Макферсонам, он провел первые три дня у позорного столба. Кэтрин пишет, что почти все это время шел дождь, но это не помешало многим членам клана женского пола выразить свое возмущение его отношением к Бриенне с помощью слов и гнилых овощей.
Джоан поморщилась. Длительное пребывание на открытом воздухе под дождем могло закончиться серьезной болезнью или даже смертью.
– Три дня – суровое наказание.
– Да, но оно не сломило дух Алека. Он намеревается оправдаться и получить разрешение лэрда Макферсона на брак. Чтобы искупить прежние грехи, Алек рано утром работает с крестьянами в поле, во второй половине дня охотится, а по вечерам тренируется вместе с солдатами.
Джоан сморщила нос.
– Нелегко ему, однако, приходится.
Малколм пожал плечами.
– Он совершил много ошибок. Ему надо доказать и лэрду, и Бриенне, что он изменился.
– Она дает ему надежду на прощение?
– У Алека нет времени на общение с ней, но Кэтрин считает, что гнев Бриенны начал ослабевать. Похоже, она его простит. Он без ума от Лайама, и ей это нравится.
Малколм немного помолчал и снова заговорил:
– Есть и другие новости. О твоем отце.
– Он заболел? – испугалась Джоан.
– Нет. Если верить Кэтрин, он взял новую жену.
Джоан застыла.
– Агнес?
– Да.
– Откуда это известно Кэтрин?
– Группа бродячих музыкантов попросила убежища в замке Макферсона, обещав взамен вечернее представление, – ответил Малколм. – Они возвращались из замка Армстронга, где они играли на свадебном торжестве твоего отца.
– Бродячие музыканты? Не могу поверить. Похоже, он не останавливается перед расходами. Агнес, должно быть, гордится собой сверх всякой меры.
– Они сказали, что пиршество длилось два дня.
Джоан нахмурилась, не в силах разобраться в собственных чувствах. Ее не удивила женитьба отца на Агнес, равно как и то, что он не удосужился написать ей.
Что ж, значит, так тому и быть.
– Когда они поженились?
– Две недели назад.
Ее отец и Агнес. Подходящая пара. «Пусть живут, как знают. Ничего хорошего их все равно не ждет».
Вздохнув, Джоан поспешно перекрестилась. Грешно желать зла ближнему.
– Ты очень расстроена? – спросил Малколм.
– Тем, что Агнес – моя новая мать? – Она шумно выдохнула и ухмыльнулась. – Думаю, мне понравится так ее называть. Если, конечно, мы когда-нибудь встретимся.
Малколм сжал ее руку.
– Я знаю, ты надеялась, что Каллум станет следующим лэрдом. Но если Агнес родит сына, он возглавит клан.
Джоан потребовалось время, чтобы обдумать ответ. И она с удивлением осознала, что все это больше не имеет для нее никакого значения.
– Теперь Каллум Маккенна, как и я, – сказала она. – Я не тревожусь о его будущем. Если его наставником будешь ты, он обязательно найдет свое место в мире, прославит свое имя, и семья будет им гордиться. В этом я не сомневаюсь.
– Я люблю тебя, Джоан.
– И я люблю тебя, Малколм. – Она засмеялась, чувствуя легкость на душе. – А теперь отведи меня в спальню и докажи это.
Месяцем позже Малколм возвращался после тренировки. У него болели руки, ноги, да и все тело тоже, но настроение было приподнятым. Сегодня его оруженосец превзошел всех, даже юношей старше и крупнее него. В этом была заслуга Малколма, который его постоянно учил и наставлял. Теперь у него были все основания гордиться своими достижениями.
Пройдет несколько лет, и Каллум станет достаточно взрослым, чтобы начать постигать искусство воина. Малколм знал, что приложит все старания, чтобы сделать из него опытного бойца. Естественно, Лилиас захочет тоже научиться владеть мечом и кинжалом, и Малколм ухмыльнулся, подумав, как к этому отнесется лэрд. Но независимо от мнения отца Малколм намеревался давать дочери уроки военного мастерства, и Джоан ничего не имела против, считая, что все женщины должны уметь себя защищать. Они меньше и слабее, то есть в физическом плане находятся в невыгодном положении, но оруженосец Малколма только что доказал, что есть способы это преодолеть.
Он прошел мимо конюшен и заметил Джоан, свою мать и сестру. Они несли в руках какие-то ткани. Вероятно, они шли в часовню с новыми вышивками для украшения алтаря.
Его мать очень привередливо относилась к шитью, и Джоан пришла в восторг, когда ее попросили помочь в этом чрезвычайно важном мероприятии. Они провели много часов вместе, выбирая рисунок и цвета.
Джоан несколько дней ложилась спать далеко за полночь, аккуратно работая иголкой при тусклом свете одной свечи, желая во что бы то ни стало своевременно выполнить свою часть работы. Ее старания угодить леди Эйлин увенчались успехом, и гармония, воцарившаяся между этими двумя сильными женщинами, всем пошла только на пользу.
